МУРАНОВО
СТАРЫЙ ПОРЯДОК РУХНУЛ БЕЗВОЗВРАТНО. Новые люди строят новую жизнь. На развалинах ветхого быта возникает быт иной. Но Советское правительство зорко и ревниво хранит ценное наследие былой культуры. Не случайно Музейный Отдел Главнауки Наркомпроса взял под охрану государства усадьбу Мураново; неслучайно Н.И.Тютчеву, внуку поэта, было поручено организовать здесь две выставки—одну по поводу пятидесятилетия со дня смерти Ф. И. Тютчева, другую — по поводу стадвадцатипятилетия со дня рождения Е.А.Боратынского. Имена этих двух поэтов связаны с Мурановым. В семье Тютчевых сохранилось предание, что Пушкин посетил Мураново. Это возможно. Боратынский встречался с Пушкиным нередко в течение шести лет — от 1826 г. до 1833 г. Пушкин мог навестить Мураново, которое принадлежало тогда А.Н.Энгельгардту, автору известных «Записок», тестю Боратынского. Но если даже этот рассказ о Пушкине легенда, все же в ней есть внутренняя правда. Культурному наследству, уцелевшему по счастью в Мурановской усадьбе, положено было начало в Пушкинскую эпоху, и все более позднее, относящееся к сороковым и пятидесятым годам, остается под знаком того же Пушкина, ибо гений Тютчева и Боратынского, при всей их самостоятельности, возникли в том же великом созвездии русской поэзии.
Мы, конечно, помним политические и социальные условия, в которых возникла и развивалась тогдашняя культура. Россией самодержавно правил император; он был выразителем дворянских интересов; хозяйство страны покоилось на крепостных отношениях; помещичий и крестьянский быт определялся началами рабства и произвола: однако, в это же время, независимые и просвещенные дворяне уже начинали тяготиться старым порядком. Этому идейному движению соответствовали и новые материальные интересы. Крепостное примитивное хозяйство было уже невыгодно. Возникли «тайные общества», и движение развернулось в открытое восстание на Юге и в мятеже на Сенатской площади. Владельцы Муранова, хотя и не принимали непосредственного участия в революционной попытке, принадлежали, однако, к представителям передового дворянства. Они тяготились крепостным правом и сочувствовали воплю Пушкина:
Здесь барство дикое, без чувства, без закона,
Присвоило себе - насильственной дозой
И труд и собственность и время земледельца;
Склонись на чуждый плуг, покорствуя бичам,
Здесь рабство тощее тащится по браздам
Неумолимого владельца...
Так, Боратынский позднее, в 1842 г., когда возникли слухи об освобождении крестьян, писал своему другу Н.Б.Путяте, женатому на сестре его жены (рожд. С.Л.Энгельгардт): «У меня солнце в сердце, когда думаю о будущем. Вижу, осязаю возможность исполнения великого дела»...
Боратынскому, однако, не пришлось увидеть освобожденных крестьян: он умер, как известно, заграницей, в Неаполе, 29 июля 1844 г.
Мураново обязано Боратынскому своим благоустройством: последние годы своей жизни он всецело посвятил ему. Тот дом, который мы теперь видим, построен по его плану, под его непосредственным наблюдением; -роща, уцелевшая до сих пор, им посажена... В стихотворении «Есть милая страна, есть угол на земле»... поэт, вероятно, воспел Мураново, по крайней мере, подробности нарисованного им пейзажа совершенно совпадают с картиною Мурановской усадьбы.
Я помню ясный, чистый пруд
Под сению берез ветвистых,
Средь мирных вод его три острова цветут;
Светлея нивами меж рощ своих волнистых,
За ним встает гора, пред ним в кустах шумит
И брызжет мельница.
Деревня, луг широкий,
А там счастливый дом... туда душа летит...
После смерти поэта, Мураново, по разделу, перешло жене свояка Боратынского, Ник. Бас. Путяты. Путята всегда был в центре литературной и культурной жизни той эпохи. Еще в 20-х годах он принимал участие в кружке С. Е. Раича, где начинали свою деятельность братья Киреевские, Шевырев, Одоевский, П. А. Бяземский, ф. Павлов и Ф. И. Тютчев. Позднее он был знаком с Плетневым, Жуковским, Соллогубом и др. писателями. Он оставил свои воспоминания о Пушкине. Известна его дружба с С. Т. Аксаковым, соседом по имению. Аксаков и Гоголь неоднократно навещали Мураново. Бсе эти знакомства и связи не могли не отразиться на быте усадьбы. Весь дом, начиная от библиотеки и кончая спальней, наполнен воспоминаниями о лучших и самых значительных людях эпохи. Последний период Мурановской жизни ознаменовался связью этого культурного гнезда с именем поэта Тютчева. Его сын, Иван Федорович Тютчев, женился на О. Н. Путята, дочери владельца усадьбы, а И. С. Аксаков, владелец Абрамцева, сосед по имению, женился на дочери поэта, Анне Федоровне Тютчевой. Поэт не любил своего родового имения Овстуга, в Орловской губернии, и предпочитал гостить в Муранове. Здесь, в Муранове, сосредоточено почти все, что связано с личностью поэта—его портреты маслом, пастелью, в рисунках, в дагеротипах, в фотографиях, его вещи, многие его автографы, его книги и чудесная галлерея портретов близких ему людей. Здесь, в Муранове, видишь воочию всю обстановку, в которой жил великий поэт.
Георгий Чулков
МУРАНОБСКИЙ МУЗЕЙ РАСПОЛОЖЕН В СЕЛЬЦЕ Муранове Дмитровского уезда (ныне Сергиевского), Московской губернии. К Мурановскому дому примыкают небольшой сад и парк. Наружная архитектура дома весьма несложна, зато внутри удачно расположенные комнаты создают ряд красивых перспектив. Второй этаж, отведенный прежде под жилые помещения, очень типичен своими низкими потолками и планом комнат и дает наглядное представление о быте помещичьей усадьбы 1840-х годов.
Прихожая
Небольшая застекленная веранда, позднейшей пристройки, ведет в светлую прихожую, стены которой увешаны раскрашенными гравюрами, в золоченных деревянных рамах, изображающими морские и сухопутные сражения при Петре 1, и литографиями с эпизодами из войны 1812 года.
Большая гостиная
Следующая за прихожей большая гостиная тянется поперек всего лома и за печками, образующими арки, разделяется на три части. С обеих сторон гостиной— выступы, в каждом из них по три стеклянных двери, выходящих на балконы. Обстановка гостиной состоит преимущественно из мебели красного дерева 50-х и 40-х годов XIX столетия, но есть отдельные предметы и более ранней эпохи. Налево от камина бюро французской работы XVIII века (стиль Людовика XVI), с белой мраморной доской и с бронзой прекрасной чеканки. Достойны внимания стоящие в арке, образуемой печами, две горки красного дерева с украшениями из тонкой бронзы, французской работы начала XIX века, стиля Ампир, предназначенные для фарфора. В другой арке, ближе к двери прихожей, отметим еще ломберный стол из наборного дерева, русской работы конца XVIII века, и русской же работы того же времени горку красного дерева с бронзовыми украшениями и деревянными золоченными козлиными ножками. Прямо напротив камина, у стены стоит короткий и глубокий диван красного дерева, обшитый полосами малинового бархата и вышивок по канве шерстью, работы второй жены поэта Тютчева. Около дивана деревянный, золоченный стол с доской из черного мрамора с видами Рима, гирляндами цветов и орнаментами итальянской мозаичной работы начала XIX ст. По стенам гостиной развешаны семейные портреты.
Отметим некоторые из них; при входе из прихожей висят приписываемые художнику Рокотову портреты Н. Надаржинской, рожденной Тютчевой, и ее мужа Ф. Надаржинского, внука известного духовника Петра 1; в средней части гостиной, над диваном работы неизвестного, но интересного художника, большой поколенный портрет сподвижника Петра 1 дипломата А.И.Остермана. Направо от него работы баварского художника Люрк (1809—1884) портрет второй жены поэта Тютчева в молодости; далее на выступе, образуемом печью, портрет (неизвестного художника XVIII в.) Ф.А.Остермана, у которого воспитывалась его племянница, мать поэта Тютчева, рано лишившаяся родителей. На этой же стене неизвестного художника начала XIX в. хороший портрет С.К.Вязьмитинова, военного министра при Александре 1, упоминаемого у Л.Н.Толстого в его романе «Война и мир». Он был женат на сестре первого владельца Муранова Л. Н. Энгельгардта, автора известных записок, портрет которого, по-видимому, сделанный каким-нибудь крепостным художником, находится в этой же комнате направо от зеркала. Налево от зеркала обращает на себя внимание портрет его матери Н. П. Энгельгардт, работы редко встречающегося художника XVIII века, Григория Сердюкова. Под этими портретами, по обеим сторонам камина, забавные и наивные акварели работы Спиридона Тимофеева изображают комнаты в доме минского губернатора в 50-х г.г. XIX ст. На внутренних выступах печей, против входа из прихожей, портреты (неизвестного художника первой четверти XIX ст.) поэта Тютчева и его брата в молодости. На боковой стенке библиотечного шкафа висит хороший, небольшой портрет Л. Н. Энгельгардта, пастель художника Барду. Хороши по тонкости работы (середина XVIII века) и тщательности отделки помещенные над дверями в литературную комнату и зеленую гостиную, вышитые гладью герб и инициалы Ф. А. Остермана. С потолка спускается прекрасная люстра французской работы начала XIX в. (стиль Ампир) черной и золоченной бронзы с мифологической группой посредине. Б углах, на консолях красного дерева, большие бронзовые канделябры французской работы конца XVIII ст. с фигурами из черной бронзы. На столе стоит хрустальная, .отделанная бронзой, лампа (первая половина XIX ст.), приспособленная для масляного освещения. На горках и на столах много различных вещей из стекла и фарфора, иностранных и русских фабрик. Останавливают внимание стоящие на горках два фарфоровых желтого цвета кашпо, английского завода Кроун-Дерби, ажурные корзины Венского завода, чашка фабрики Гарднера с портретом героя 1812 года Платова, чашка императорского завода времени Александра I с жанровой картинкой, подписанной художником Мещеряковым (1781—1857). Эффектны большие вазы черного стекла с богатой позолотой императорского стеклянного завода, времени Николая I.
Литературная комната
В глубине гостиной, налево, дверь ведет в так называемую литературную комнату, обстановка в которой состоит частью из мебели кабинета поэта Тютчева, перевезенной после его смерти из Петербурга, частью же из мебели работы местных крепостных, принадлежавшей поэту Боратынскому. Посредине комнаты большой письменный стол красного дерева, с бронзовым письменным прибором и другими вещами поэта Тютчева. Бювар темной кожи с начатым его французским письмом, кожаный бумажник с его визитными карточками, двусвечник с остатками стеариновых свечей. В простенке, между окон, висит большой фотографический портрет поэта в старости. На Противоположной стене, над диваном, живописные портреты деда, бабки и родителей Тютчева, а также портреты (пастель неизвестного художника начала XIX ст.] самого поэта и его брата—детьми. На стене, направо от входной двери, две редкие литографии: одна из них работы Бодмера (1804—1857] с портрета фон-Шипелера (1781—1858), изображает красавицу вторую жену Тютчева; другая с портрета Крихубера, изображает брата поэта, Николая Ивановича. На этой же стене портрет (пастель неизвестного художника) поэта Боратынского в молодых годах.
Тут же, на низком шкафу, стоит хорошо сохранившийся портрет дагерротип поэта Тютчева, сделанный в 40-х г.г. У противоположной стены у окна, письменный стол из березового дерева, принадлежавший поэту Боратынскому. Над столом, во всю его длину, полка и шкафчик, на котором помещается футляр, с гипсовой маской поэта, сделанный в Неаполе, после его смерти, художником А. А. Ивановым.
На столе принадлежавшая поэту хрустальная чернильница на черной деревянной подставке, тисненой кожи его дорожный несессер с письменными принадлежностями, черный силуэт поэта Боратынского, портрет его жены (раскрашенная фотография), исполненный карандашом портрет его свояченицы Н.Л.Энгельгардт, умершей в Муранове в 20-х г.г. XIX ст.
Зеленая гостиная
В зеленой гостиной стильна мебель первой четверти XIX ст. красного дерева с позолоченной резьбой и темнозеленой шелковой обивкой. По сходству во многих деталях с мебелью, сделанной по рисунках архитектора К. Росси, почти с уверенностью можно предположить, что и Мурановская мебель, весьма типичная для позднего стиля империи, сделана по его же рисункам. Против двери, на пузатом шкафчике стиля жакоб, бронзовые часы французской фабрики Гюйо, изображающие колесницу, запряженную парой рвущихся коней. Правее, по той же стене, красивой формы горка красного дерева с хрусталем и фарфором, здесь редкая фарфоровая чернильница завода Гарднера, на крышке которой помещена статуэтка крестьянина верхом на белой лошади, интересны статуэтки-миниатюры фабрики Попова и большой стеклянный бокал с портретом Анны Иоанновны. Налево, около окна, секретер красного дерева с внутренними ящиками корельской березы; на верхней его полке стоит, работы немецкого художника Шеллер (1782—1851), очаровательный акварельный портрет первой жены поэта Тютчева, рожденной Ботмер. Отметим на подзеркальнике, между окон, фарфоровые зеленые вазы императорского завода времени Александра 1 с золоченными амурами вместо ручек и копиями с картин Теньера. Заслуживает внимания висящая над диваном группа семьи Энгельгардт (изображенная на ней средняя девочка, впоследствии жена поэта Боратынского), пастель 1816 года работы художника Барду. На стене, напротив двери, портрет Н. В. Сушкова, мастерски написанный В. А. Тропининым в 1852 г. когда он был уже в очень преклонных годах. Тут же работы академика Макарова портрет Д.И.Сушковой, рожденной Тютчевой, и работы художника Кюнель (род. 1776) превосходный портрет отца поэта Тютчева Ивана Николаевича, датированный 1801 годом.
Черная с позолотой большая левкасовая люстра довершает убранство комнаты.
Голубая проходная комната
В смежной с зеленой гостиной и прихожей голубой проходной комнате, очень типичной по своей обстановке для быта 50-х и 40-х г.г. XIX ст., с мебелью красного дерева этой же эпохи, можно отметить следующие предметы: над кушеткой, на стене зеркало в золоченой деревянной раме Елисаветинского времени: тут же под ним превосходный акварельный портрет неизвестной девушки, работы художника Б. Гау, между окон на низком Екатерининского времени коммоде с розовой мраморной доской—бронзовые часы фабрики Жилль-старшего. Около двери, в висящем на стене деревянном шкафчике красного дерева, уставленном фарфоровыми вещами, обращает на себя внимание тарелка императорского фарфорового завода времени Николая 1 с портретом балерины, хорошо исполненным живописцем этого завода Елашевским. Под шкафчиком, на ломберном столе,—шкатулка с принадлежностями для плетения кружев из резной мор-жевой кости, тонкой и художественной работы первой четверти XIX ст.; на крышке вырезанное из кости аллегорическое изображение присоединения Финляндии к России при Александре 1-м.
Столовая
По южному фасаду дома, следующая за большой гостиной,—столовая, которой придает особенный уют углубление в виде ниши с наивными колоннами, к сожалению испорченными позднейшей неудачной окраской.
В глубине ниши стоят английские часы фабрики Бени и Уард в футляре красного дерева. Хороши здесь, по своим пропорциям и красивой простоте рисунка, стулья красного дерева конца XVIII ст. Большой буфет с богатой и несколько тяжеловатой резьбой, типичный для 50-х г.г. XIX ст., наполнен хрусталем и фарфором. Интересны и довольно редки большие бутыли для вина с вензелями Екатерины II, хороши дессертные тарелки фабрики Попова с синим бортом и тонко исполненным рисунком фрукт. В простенке между окон, в горке красного дерева помещается саксонский, середины XVIII ст. чайный сервиз зеленого цвета с медальонами, цветами и фруктами; любопытно отметить, что недостающие части сервиза искусно приделаны на русских фабриках фарфоровых изделий Попова, Гарднера, Сабанина и Иконникова. Посреди комнаты на обеденном столе стоят английской работы XVIII в. металлические высеребренные канделябры в две свечи красивого рисунка и тонкой чеканки. Отметим еще по стенам развешанные виды Павловска и Гатчины, гравюры работы И. Чесского и Галактионова и хорошо выполненный мраморный барельеф Павла 1 в тяжелой бронзовой раме.
Библиотека
Рядом со столовой—библиотечная комната, разделенная аркой на две части, уставлена по стенам книжными шкафами красного дерева. Хороши в углу у арки часы московского мастера XVIII в. А. Мартин в футляре красного дерева формы лиры. Около окна массивное вольтеровское кресло, выложенное бронзой и обитое зеленой кожей. Любопытен стоящий около камина ящик для дров красного дерева, формы боченка. Во второй части комнаты, на шкафу стоит гипсовый бюст поэта Боратынского. В витрине у окна лежат автографы Пушкина, Тютчева, Боратынского и И. С. Аксакова и гусиное перо, последнее, которым писал при своей жизни поэт Тютчев. Посреди комнаты, на круглом столе красного дерева с высокой черной, и золоченой бронзы, лампой, формы вазы, разложены все издания сочинений Тютчева, стихотворения Боратынского, И. С. Аксакова, записки первого владельца Муранова Л. Н. Энгельгардта и другие книги. По стенам развешаны гравюры и литографии. На стене у камина редкая гравюра XVII в., изображающая герцога д'Аркура; под ней висит другая превосходная гравюра XVI. в., изображающая обрезание спасителя. Бо второй части комнаты над книжным шкафом очень редкий литографированный портрет Константина Павловича с подписью: «Константин 1, император и самодержец всероссийский» (при воцарении Николая 1 портреты с такими подписями были изъяты из обращения и уничтожены). Библиотека состоит преимущественно из книг, принадлежавших Энгельгардту, Боратынскому, Путяте, Тютчеву и Аксакову, а также и последующим владельцам Муранова.
Аксаковская комната
Соседняя комната—Аксаковская. Кабинетная мебель красного дерева 50-х г.г. XIX ст. была перевезена в Мураново из села Барварина (Юрьев-Польского у. Владимирской г.), имения, принадлежавшего Е.Ф.Тютчевой и впоследствии проданного. Туда в 1878 году был выслан женатый на ее сестре И. Е. Аксаков. Перевезенная в Мураново мебель составляла обстановку его кабинета. Налево от входа стоит заслуживающий внимание продолговатый, восьмиугольный столик красного дерева на ножках, изображающих лиры. Хороши и уютны небольшие книжные шкафы с ящиками в нижней их части. На маленьком секретаре стиля ампир интересно преспапье—сфинкс из черного стекла императорского стеклянного завода времени Александра 1. На овальном столе перед диваном красива оправленная в бронзу высокая лампа темнокрасного стекла. На книжном шкафу мраморный бюст И. С. Гагарина, человека, близкого поэту Тютчеву, которому русская литература обязана сохранением и опубликованием многих лучших стихотворений поэта. В простенке между окон, на подзеркальнике с колонками, стоят часы золоченой бронзы, конца XVIII в. с амурами по сторонам и орлом из черной бронзы наверху. Над диваном эффектный портрет Е. Ф. Тютчевой, работы академика Макарова. Тут же прекрасно исполненные карандашом и подписанные монограммой А. Е. портреты поэта Тютчева и его брата в молодости (начало 20-х г.г. XIX ст.). На этой же стене следует отметить портрет маслом поэта А. С. Хомякова (1804—1860) в молодых годах, по дошедшему преданию его автопортрет, затем акварельный портрет Н. И. Тютчева, работы венского художника Крихубера и два литографированных портрета баснописца И. А. Крылова и поэта П. А. Вяземского с их автографами. Над письменным столом портреты И. С. Аксакова и его жены, А.Ф., рожденной Тютчевой (раскрашенные фотографии), и написанный в 1838 г. художником И. Рехбергом акварельный портрет поэта Тютчева. С потолка спускается стильный стеклянный фонарь павловского времени, оправленный в бронзу.
Тютчевская комната
В комнате, рядом с Аксаковской, хранится обстановка спальни поэта Тютчева, перевезенная после его смерти (1875 г.) из Петербурга. Узкая, красного дерева кровать, на которой он скончался, ночной столик с металлическим, высеребренным подсвечником с зеленым абажуром; очень типичны для первой половины прошлого столетия шифоньерки с наклеенными на картон и вставленными под стеклом фигурами, вырезанными из гравюр, изображающих эпизоды из французской революции; над коммодом красного дерева с бронзовыми ручками висит зеркало в хорошо сохранившейся раме петровского времени. Б угольнике интересен католический крест-распятие из черного дерева с богатой и прекрасно-исполненной инкрустацией из слоновой кости, немецкой работы XVII в. Рядом висит фотографический снимок с могилы поэта в Новодевичьем монастыре в Ленинграде.
Лестница
Из прихожей лестница ведет во второй этаж дома. Стены ее и верхней площадки увешаны цветными литографиями с видами Москвы 1850-х г.г. и гравюрами, работы Махаева с видами Петербурга XVIII ст.
Гоголевская комната
Прямо с площадки комната по южному фасаду дома носит название Гоголевской. Б ней останавливался великий писатель, неоднократно посещавший Мураново. Направо у стены великолепное, Екатерининского времени, бюро наборного дерева со множеством больших и малых ящиков с типичными для того времени бронзовыми ручками. Очень хороши также стоящие по сторонам его ломберные столы XVIII в. наборного дерева красивого рисунка с бронзовым горошком по краям. У противоположной стены простая орехового дерева конторка, принадлежавшая И. С. Аксакову. Среди большого количества иконографического материала, развешанного по стенал, отметил две группы артистов Александрийского театра, редкие литографии 1858 г. и фотографический портрет М. Л. Скобелева, подаренный нп Аксакову за несколько дней до своей смерти.
Угловая комната по северному фасаду
В этой комнате нужно указать на развешанные по стенам акварельные рисунки с видами Муранова 40-х годов XIX ст. и более позднего времени. Одни из них работы неизвестного художника Несевина, другие, любителя-художника Д. В. Путяты. В простенке между окон висит вид южного фасада Мурановского дома с зимним садом, впоследствии уничтоженным, и вид того же дома со стороны подъезда с маленьким крыльцом, вместо теперешней стеклянной веранды. Тут же у двери помещен написанный художником-любителем О. А. Петерсоном акварельный вид с. Овстуга (Брянского у., Орловской г.), имения, где родился поэт Тютчев.
Проходная комната
Следующая проходная комната оригинальна своей формой, которая получается от двух угловых печей и выступа с тремя окнами. В ней большая часть мебели работы Мурановских крепостных (стулья, восьмиугольный стол, два овальных столика с изогнутыми ножками). Отметим также приобретенные в Италии поэтом Боратынским гуаши—виды Неаполя, Везувия и др., довольно грубо исполненные, но типичные, как принадлежность почти каждого помещичьего дома того времени.
В стеклянном шкафу, уставленном фарфором, интересна розовая чашка фабрики Попова, принадлежавшая поэту Тютчеву.
Спальня
Последняя спальная комната, разгороженная большими ширмами, за которыми помещается кровать, обставлена мебелью красного дерева, преимущественно 30-х г. г. XIX ст. Посреди комнаты очень типичная для этой эпохи массивная кушетка красного дерева с резьбой; в простенке между окон такой же туалетный стол с зеркалом, уставленный вазочками цветного стекла и другими мелочами. Красиво трюмо Екатерининского времени с позолоченной резьбой и такими же деревянными львами на боковых шкафиках. По стенам развешаны семейные портреты, преимущественно фотографии и литографии, а также несколько акварелей работы художников-любителей.