Воспоминания и семейная переписка .как источник по истории усадьбы (на примере рода Самариных)
Многофункциональность русской усадьбы (она являлась и хозяйственно-административным, и культурным центром) и длительность самого ее существования (начиная, по-видимому, с XVI в.) определили множественность и разнотипность источников, характеризующих ее историю, своеобразную усадебную культуру. Представляется возможным говорить о трех больших группах источников: природно-вещевых (природные, архитектурные, бытовые, мемориальные), иллюстративных (изобразительные, литературно-художественные, фотографические) и документальных (опубликованных и архивных).
Обширный круг документальных материалов, в зависимости от их происхождения, характеризуют владельческие, земельные, хозяйственные, административные, церковные, культурные или иные аспекты жизни усадьбы. Однако, как правило, они дают лишь избирательную ее характеристику, освещая историю под тем или иным углом зрения. «Вдохнуть жизнь» в прошлое усадьбы позволяют, пожалуй, только документы личного происхождения - воспоминания, дневники, переписка современников, то есть владельцев усадеб и всего круга их родных, друзей, знакомых.
И это закономерно. Ведь усадьба - это прежде всего родовое или семейное гнездо, где почти все в жизненном укладе (в отличие от города с его многими официальными регламентациями) зависело от воли, желаний, вкусов и средств владельца. В каждую усадьбу, где протекала добрая половина жизни дворянской семьи, она вносила свойственные именно этой семье, этому роду (ведь были усадьбы, принадлежавшие сотни лет одной и той же фамилии) привычки, традиции, семейные реликвии. Каждая усадьба порождала особый мир, особую культурную и духовную атмосферу, передать или, со временем, воссоздать которую были способны только непосредственные участники и свидетели усадебной жизни.
Письмо, дневник, мемуары - самый лучший (и, к счастью, общепринятый в дворянской среде) способ передать впечатления от усадебного быта, досуга, культуры общения. Эти формы личного эпистолярного творчества могут воспроизводить как мгновенные, непосредственные, впечатления, например, в письмах, так и более взвешенные, обдуманные оценки - в дневниках и, тем более, в воспоминаниях.
Общий взгляд на существующую отечественную историографию усадьбы показывает, что подобные ценные источники пока использовались явно недостаточно. Главная причина этого - отсутствие в советские годы стимулов к изучению личных дворянских архивов. Собственно говоря, и усадьба изучалась мало именно потому, что была в основном дворянской, и ей, как и усадебной культуре, не находилось места в идеологизированной схеме отечественной истории. Надо учитывать также большую трудоемкость работы с личными фондами и недостаточную библиографическую информацию о местонахождении усадебных архивов. Последнее в немалой степени определили массовые, но не всегда строго фиксированные вывозы усадебных архивов после революции.
Можно сказать, что до выхода в свет труда С.Р.Минцлова «Обзор записок, дневников, воспоминаний и путешествий, относящихся к истории России и напечатанных на русском языке» (выпуски 1-5, Новгород, 1911 - 1912 гг.) не было четкого представления об опубликованных мемуарах. Спустя несколько десятилетий под руководством П.А.Зайончков-ского был создан уникальный указатель «История дореволюционной России в дневниках и воспоминаниях»; он вышел в 5 томах (12 книгах) в 1976-1989 гг. Если С.Р.Минцлов включил 5 тысяч мемуаров, то этот указатель - более 21 тысячи. И среди них многие публикации содержат ценные сведения об усадьбах.
Последнее десятилетие принесло нам пусть запоздалую, но тем не менее счастливую встречу с мемуарами М.К.Тенишевой, С.Е.Трубецкого, Ю.А.Олсуфьева, А.А.Григорова, которые дали интереснейшие сведения о смоленских, подмосковных, тульских, костромских дворянских усадьбах. Огромный вклад в представление о мире купеческой усадьбы содержат воспоминания П.А.Бурышкина, М.В.Сабашникова, М.К.Морозовой, Ю.А.Бахрушина. Поистине мемуарная «целина» поднята десятками современных центральных и местных периодических изданий.
Все эти материалы еще ждут исследователя. Так уместно ли при подобном изобилии опубликованных материалов говорить о необходимости обращаться к архивам? Это необходимо по двум, по меньшей степени, причинам. Только ознакомление в целом с личным архивом усадьбы позволяет сопоставить и скорректировать материалы сугубо личные и потому неизбежно субъективные с документами более объективного характера: дарственными, завещаниями, хозяйственными отчетами и т.п. А главное -для большинства усадеб архивы остаются пока единственным местом сохранения сведений, ибо опубликованную часть мемуаров, можно уподобить надводной части айсберга.
Это хорошо видно при обращении к еще одному библиографическому изданию: «Воспоминания и дневники XVIII - XX веков. Указатель рукописей» (М., 1976), - представляющему роспись более 2500 мемуаров, хранящихся только в Отделе рукописей Российской государственной библиотеки. Аннотированный указатель отсылает нас к известным и малоизвестным усадьбам, показывает новые аспекты понимания усадебной темы. Так, например, интересно сравнить описание поездок в подмосковную Отраду представителей нескольких поколений Орловых-Давыдовых или познакомиться со сравнительными характеристиками имений в Московской, Владимирской, Тамбовской, Ярославской и Костромской губерниях, данными А.В. Орловым в ходе его поездок 1786 года. Воспоминания бывшего крепостного музыканта Е.Р. Дашковой - В.М. Малышева - рассказывают о благотворительности княгини в усадьбе Троицкое Калужской области, о постройке там театра и церкви. Дневники супругов А.А.Цурикова и Е.Н. Кашкиной - это и свидетельства известного судебного и общественного деятеля об усадьбе Огничное, об организации народных школ в других тульских имениях, о помощи голодающим, встречах со Л.Н. Толстым, и воспоминания дочери петрашевца о своей жизни в имении отца Нижние Прыски Калужской губернии.
В необычном ракурсе предстает история усадьбы Витенево (Московская губерния) в дневниковых записях предпринимателя и московского гласного Н.П. Вишнякова: под названием «Превратности Витенева» он приводит рассказы крестьян о прежних владельцах усадьбы, передает собственные впечатления, а затем сообщает собранные им сведения о соседних помещичьих имениях.
Не имея возможности раскрыть содержание и даже назвать все имеющиеся библиографические указатели личных архивных фондов, упомянем еще два издания. Более 10 тыс. личных, семейных и родовых архивов содержит трехтомник «Личные архивные фонды в государственных хранилищах СССР» (М., 1962 - 1980). «Путеводитель по архивам личного происхождения ОПИ ГИМ» (М., 1967), как и путеводители других архивов, показывает, какие огромные, еще не использованные возможности таятся в отечественных архивах.
Подтверждением нашего мнения о неравном соотношении опубликованных и неопубликованных воспоминаний можег служить сравнение вышедших в 1934 г. мемуаров Б.Н. Чичерина «Земство и Московская дума» с их архивным первоисточником. Выясняется, что в книгу не вошли интересные главы, посвященные усадьбе Караул на Тамбовщине, в которых ярко воссоздается усадебный мир, формировавший личность будущего историка.
Итак, библиографические указатели являются ключами к документам личного происхождения, но и они не все двери способны открыть - нужен собственный поиск исследователя в архивах. Так, названные в указателе Отдела рукописей бывшей Библиотеки им. В.И. Ленина всего три рукописи - мемуары Самариных (объемом около 200 страниц) - привели нас к обширному семейному фонду Самариных (№ 265, 37000 единиц хранения),содержащему много ценного по истории русской усадьбы, ибо представители этого древнейшего дворянского рода владели имениями и усадьбами в нескольких губерниях России.
Надо сказать сразу, что фонд Самариных в Отделе рукописей РГБ - не единственный, материалы такого рода есть также в РГАДЛ, РГАЛИ, Историческом архиве Москвы и некоторых других. Но он самый обширный, представительный и хорошо сохранившийся. Ибо его в течение многих лет, особенно после смерти Ю.Ф. Самарина (1819 - 1876), члены семьи тщательно разбирали, готовя двенадцатитомное собрание сочинений Самарина, а весной 1917 г. сдали на хранение в Румянцевский музей. Уже в советские годы наследники трижды (в 1965,1970 и 1971 гг.) пополняли семейный фонд. Так сложился уникальный архив рода Самариных, в котором представлены всевозможные типы и виды источников - от жалованных грамот и синодиков до переписки и воспоминаний, которые нас прежде всего интересуют.
Семейная переписка Самариных охватывает широкий круг адресатов - четыре поколения рода, а хронология ее составляет около 100 лет, вплоть до 1917 года. Наиболее интересна, с точки зрения освещения усадебной жизни, переписка Федора Васильевича Самарина (1784 - 1853), действительного статского советника и шталмейстера двора, прошедшего ряд военных кампаний, в том числе войну 1812 года, но с 1826 г. целиком посвятившего себя воспитанию детей и управлению имениями. Он владел более 67 тысячами десятин земли в Самарской, Симбирской, Московской и Тульской губерниях. Как известно, четверо сыновей Ф.В. Самарина стали активными проводниками «великой крестьянской реформы», а Юрий Федорович - одним из главных ее идеологов. В семейной переписке большое место уделялось вопросам хозяйствования на земле. Ю.Ф. Самарин основательно готовился к этому: читал научную литературу, советовался с управляющими и опытными крестьянами. По семейной традиции крупнейшее имение - Васильевское в Самарской губернии - наследовалось старшим и младшим наследниками, и Юрий Федорович, как и отец, делился опытом управления имением с младшим братом Дмитрием.
Усадьба входила в жизнь Самариных и как место воспитания подрастающего поколения, досуга, творческого труда. Такой стала «благоприобретенная» в 1830 г. подмосковная Измалково. Здесь каждые полгода от весны до осени действовала своеобразная домашняя школа Самариных -школа воспитания и образования, которую проходили все дети с 5-6 летнего возраста до поступления в Московский университет. Учителями в ней были такие известные профессора, как Ф.И. Буслаев, Н.И. Надеждин, А.Н. Попов, А.Е. Покровский, как первый домашний учитель С.И. Пако, разработавший систему «совершенного» воспитания на руссоистских принципах следования природе ребенка. Организатором школы был сам Ф.В. Самарин, и в его письмах к учителям и к сыновьям мы находим постоянную заботу о воспитании в духе истинной веры в Бога, исполнения долга, любви и уважения к людям. История самаринской школы, в том числе в Измалкове, куда ежедневно привозили из Москвы учителей, нашла отражение также в воспоминаниях Ф.И. Буслаева, М.В. Толстого, самих Самариных.
Сохранившаяся в архиве подборка писем Варвары Федоровны Самариной (1886 - 1942) с ее отцом Федором Дмитриевичем (1858 - 1916), племянником Ю.Ф.Самарина, является ценнейшим источником, раскрывающим процесс формирования личности девочки - девушки - молодой замужней женщины в дворянской семье. Длительность этой переписки (с 1895 по 1916 г.), ее регулярность (иногда - ежедневность), а главное - самый характер писем (рано потерявшая мать, девочка в отсутствие отца чувствовала себя ответственной и за сестер и брата, и за ведение хозяйства в усадьбе - большая часть писем шла из Измалкова) делают эти письма не только уникальным человеческим документом, но и живым свидетельством усадебной жизни. В них запечатлены образ жизни семьи, ее досуг и труды, отношения с крестьянским окружением. На 684 архивных листах ( а это около 1500 машинописных страниц) за непосредственными впечатлениями вначале ребенка, а затем девушки встают картины повседневного усадебного быта. Это чтение художественной литературы (в 15 лет прочитана «Война и мир»), подготовка к экзаменам по собственному «расписанию», уроки музыки и живописи, игра в шахматы и фотографирование, час писем, занятия вышивками и цветами, вечерние чтения вслух семейной хроники или «по ролям»... И все одновременно с ежедневными хозяйственными заботами (отчеты перед отцом в расходах), занятиями с сестрами и братом историей, математикой, законом Божием. А еще - подготовка к школе дочери церковного сторожа, помощь учительницам детского приюта...
Так складываются привычки, формируется характер, закрепляются фамильные черты веры, трудолюбия, долга. И неудивительно, что в последовавшем браке с художником В.А. Комаровским Варвара Федоровна становится его единомышленницей в поисках новаторских путей в церковной живописи, а в кругу семьи (четверо детей) - ее нравственной опорой. Тяжелые испытания выпали Самариным после революции. Варвара Федоровна пережила арест сына, четыре ареста и расстрел мужа в 1937 г., гибель многих родных и знакомых, лишение всех имущественных прав, в том числе на усадьбу Измалково. Но высокий нравственный и духовный настрой семьи сохранился и сохраняется поныне.
Преимущества домашнего воспитания в дворянских семьях сказывались в возможности максимально раскрывать индивидуальные способноста каждого молодого человека и одновременно приобщать его к историческим и культурным традициям семьи, рода. Так все молодые Самарины получали навыки и любовь к систематическому и литературному изложению своих мыслей. Поэтому почти все они, помимо взаимной переписки, вели дневниковые записи, писали воспоминания, притом не с целью увидеть их напечатанными, а просто по зову души, из желания сохранить и передать память о семье. Не менее 12 членов семьи Самариных оставили в архиве свои воспоминания, а общее число их мемуаров и дневниковых записей составило 19.
Первым, по времени, мемуаристом был Ю.Ф. Самарин. Не вошедшие в тома его сочинений дневник 1839 - 1840 гг., записные книжки 1841 г. и воспоминания 1842 г. (точнее, это его записи, переписанные позднее заботливой рукой брата Дмитрия) в значительной своей части посвящены жизни и впечатлениям от Измалкова. Здесь он много и плодотворно работал над магистерской диссертацией, общался с друзьями-братьями Аксаковыми, соседями по усадьбе, ежедневно охотился или ездил верхом, рисовал. «Никогда я не жил такою правильною жизнью», - вот рефрен его записей. А в свободные часы писал первые главы воспоминаний: «Я пережил мысленно все свое прошлое».
К воспоминаниям обращались и его братья - Николай (1829 - 1892), Владимир (1827 - 1872) и Дмитрий (1831 - 1901). Последнему принадлежит редкое и интересное описание церковного прихода, для которого он использовал документы родового имения Васильевское, показав роль прихода и в усадебной жизни. Четырежды писал воспоминания его сын Федор Дмитриевич, но лишь одно из них оказалось упомянуто в Указателе Отдела рукописей Библиотеки В.И. Ленина 1976 года, а именно «Мои воспоминания», посвященные революционному движению и Московской думе. Между тем три других рукописи повествовали о роде Самариных, о семейном воспитании, о самаринских имениях и усадьбах. (Так, даже библиография не могла быть объективной в те годы).
«Летописцем рода» называли его незамужнюю сестру Анну Дмитриевну (1872 - 1953). В трудные для семьи годы (1940 г.) написала она «Семейную хронику Самариных». Материалы об усадьбах занимают в ней немалое место тут и поволжские имения, и Измалково, и тульские Молоден-ки, которыми владел Петр Федорович (1830 - 1901), бывший губернским предводителем тульского дворянства, общественным деятелем, знакомым Л.Н.Толстого.
Следующее поколение Самариных продолжило традицию сохранения памяти рода. Это были дети Александра Дмитриевича Самарина (1868 - 1932), известного общественного и церковного деятеля, подвергшегося после революции всем видам репрессий и умершего в ссылке.
Юрий (Георгий) и Елизавета написали и сдали в архив воспоминания. На их страницах появилась еще одна усадьба - подмосковное Абрамцево, принадлежавшее их рано умершей матери Вере Саввишне Мамонтовой, знаменитой "девочке с персиками" с картины В.Серова.
Талантливой мемуаристкой была Мария Федоровна Самарина-Мансурова (1895 - 1976), но ее воспоминания оставались известными лишь родным вплоть до 1991 г., когда их публикация появилась в нью-йоркском «Новом журнале». На примере Измалкова автор создала своего рода гимн русской усадьбе, показав в ярких деталях ее жизнь, культурную роль, значение для семьи. Эти воспоминания были уже взяты из современного семейного архива и подготовлены к печати Антониной Владимировной Ко-маровской-Самариной, почтенный возраст которой (родилась в 1916 г.) и обширные знания истории рода Самариных сделали ее хранительницей архива. В ней и материалы об Измалкове, и сведения по генеалогии (Самарины ныне живут в Москве, Риге, Париже, в Швейцарии и Ирландии), и письма, и воспоминания. Таким образом документы личного происхождения продолжают собираться - традиции рода продолжаются.
Огромный архив Самариных пока еще мало изучен и, тем более, использован. Можно быть уверенными, что он еще даст немало полезного для истории русской усадьбы, как и другие личные архивы. Ведь в них представлены не только геофафия и история дворянских владений, не только описание хозяйственной и общественной жизни усадеб, но, что особенно ценно, документальное представление об образе мыслей, быта, труда и досуга владельцев и обитателей усадеб, позволяющее понять своеобразие и общие типичные черты каждой усадьбы.
История русской усадьбы, особенности усадебной культуры - неотъемлемая часть отечественного исторического и культурного наследия. Чем шире круг источников, привлекаемых исследователями усадьбы, тем глубже и объективнее, ярче и убедительнее выглядит роль усадьбы, в том числе дворянской. Это важно и в историческом, и в нравственном планах для современного и будущих поколений. Усадебный феномен устойчиво живет в отечественной литературе и поэзии, в архитектуре и живописи, в музыке и мемуаристике. И задача исследователей - объяснить его причины этого феномена, используя для этой цели богатства родовых и семейных архивов.