Контакты

e-mail: info@oiru.org

Содержимое библиотеки
Издание Управления музеями-усадьбами и музеями-монастырями Главнауки НКП. ОСТАФЬЕВО ИМЕННОЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ СТАТЕЙ, ОПУБЛИКОВАННЫХ В СБОРНИКАХ «РУССКАЯ УСАДЬБА» № 1-10/17-25. А.Н. ГРЕЧ_Венок усадьбам_Петровское
А.Н. Греч Греч.Венок усадьбам. Оглавление. Библиотека ОИРУ
А.Н. ГРЕЧ: Венок усадьбам. Ильинское А.Н. ГРЕЧ: Венок усадьбам. Усово А. ГРЕЧ: Уборы
А. ГРЕЧ: Введенское А. ГРЕЧ: Ершово А. ГРЕЧ: Кораллово
А. ГРЕЧ: Рождествено А. ГРЕЧ: Сватово А. ГРЕЧ: Никольское-Урюпино
А. ГРЕЧ: Степановское А. ГРЕЧ: Знаменское-Губайлово А. ГРЕЧ: Архангельское
А. ГРЕЧ: Покровское-Стрешнево А. ГРЕЧ: Волоколамский уезд А. ГРЕЧ: Яропольцы
А. ГРЕЧ: Степановское-Волосово А. ГРЕЧ: Старица А. ГРЕЧ: Торжок
А. Греч: Никольское Греч: Арпачёво Греч: Раёк
Греч: Углич Греч: Ольгово Греч: Марфино
Греч: Вёшки Греч: Михалково Греч: Средниково
Греч: Кусково. Останкино Греч: Ахтырка Греч: Абрамцево
Греч: Мураново Греч: Саввинское Греч: Глинки
Греч: Горенки Греч: Пехра-Яковлевское Греч: Троицкое-Кайнарджи. Фенино. Зенино
Греч: Перово Греч: Кузьминки Греч: Москва-река
Греч: Царицыно Греч: Быково Греч: Остров
Греч: Ока Греч: Ясенево Греч: Знаменское
Греч: Константиново Греч: Ивановское Греч: Остафьево
Греч: Французская книга в русской усадьбе Греч: Музыка в русской усадьбе Греч: АРХАНГЕЛЬСКОЕ
Греч: Обращение в Тверской музей Л.Вайнтрауб. С.Гаврилов: Село Подлипичье. Волкова Н., Гаврилов С..: Село Пересветово, Дмитровского района
Барон Н.Н.Врангель: Старые усадьбы. Очерки истории русской дворянской культуры Ермолаев М.М.: Неизвестный Остров ЗГУРА В.В.: КОЛОМЕНСКОЕ. ОЧЕРК ХУДОЖЕСТВЕННОЙ ИСТОРИИ И ПАМЯТНИКОВ
Иванов Д.Д.: ИСКУССТВО В РУССКОЙ УСАДЬБЕ Иванова Л.В.: Вывоз из усадеб художественных ценностей Лукьянов Н.: Исторические усадьбы: путь к возрождению?
Михайлова М.Б.: Усадьба как ключевой элемент градостроительной композиции (XVIII — первая треть XIX в.) Нащокина М. В.: Московская «Голубая роза» и крымский «Новый Кучук-Кой» Нащокина М. В.: Неоклассические усадьбы Москвы
Рысин Л.П., Ерёмкин Г.С., Насимович Ю.А.,Лихачёва Э.А.: КОСИНО Полякова М.А.: РУССКАЯ УСАДЕБНАЯ КУЛЬТУРА КАК ИСТОРИКО-КУЛЬТУРНЫЙ ФЕНОМЕН Ратомская Ю.: Скульптуры Александра Триппеля в Яропольце
Сивков К. В.: ПОКРОВСКОЕ-СТРЕШНЕВО. ОЧЕРК ТОРОПОВ С. А.: АРХАНГЕЛЬСКОЕ ТЮТЧЕВ Н.И.: МУРАНОВО
УРЕНИУС М.: АБРАМЦЕВО Источники по истории русской усадебной культуры. РГГУ и О-во изучения русской усадьбы. - Ясная поляна., М., 1997 В.И. ТОЛСТОЙ.: Вступительное слово
С.О. ШМИДТ.: Послание к участникам конференции Э.Г. ИСТОМИНА, М.А. ПОЛЯКОВА.: Русская усадебная культура: проблемы и перспективы В.Ф. КОЗЛОВ.: Наследие подмосковной усадьбы в контексте государственной политики 1920-х годов» (Обзор материалов московских архивов: ГАРФ и ЦГАМО)
М.Ю. КОРОБКО.: К проблеме определения и эволюции понятия «русская усадьба» (в порядке дискуссии) А.В. РАБОТКЕВИЧ.: Документы Управления по охране недвижимых памятников истории и культуры Министерства культуры России как источник по истории и современному состоянию усадебных комплексов Московской области А.И. ФРОЛОВ.: Подмосковные усадьбы: источники для каталога
Д.Н. АНТОНОВ, И.А. АНТОНОВА.: Источники генеалогических реконструкций крестьянских семей (на примере Ясной Поляны) Л.В. ИВАНОВА.: Воспоминания и семейная переписка как источник по истории усадьбы (на примере рода Самариных) Л.А.ПЕРФИЛЬЕВА.: Материалы о владельцах Зубриловки и Ясной Поляны - опыт сравнительного анализа
О. ШЕВЕЛЕВА.: Усадебный быт конца XIX - начала XX вв. в воспоминаниях современников (на примере усадьбы Михайловское) И.К. ГРЫЗЛОВА.: Изобразительные фонды музея-усадьбы «Ясная Поляна» как источники усадебного быта (из истории комплектования) А.А. АРОНОВА.: Графика начала XVIII в. как источник представлений о ранних усадьбах Петровского времени
Е.Э. СПРИНГИС.: Архитектурная графика XVIII - XIX вв. - источник по изучению усадебного строительства гр. Н.П. Шереметева Т.Н. АРХАНГЕЛЬСКАЯ.: Книга великого князя Николая Михайловича в личной библиотеке Л.Н. Толстого Г.В. АЛЕКСЕЕВА.: Из истории яснополянской библиотеки (шучно-библиографическое описание книг на иностранных языках)
Т.Т. БУРЛАКОВА.: Тульские усадьбы, связанные с жизнью и творчеством Л.Н. Толстого (материалы свода «толстовских» памятных мест) О.В. ЯХОНТ.: О забытом памятнике Льву Николаевичу Толстому Д.Н. ТИХОНОВА.: Неизвестное описание имения Ясная Поляна (июнь 1911 г.)
С.А. МАЛЫШКИН.: Источники по истории подмосковной усадьбы в 1812 г. (на примере усадьбы кн. Хованских «Воскресенское») Издание Управления музеями-усадьбами и музеями-монастырями Главнауки НКП. ОСТАФЬЕВО Людмила ПЕРФИЛЬЕВА: Ноев ковчег переходного периода
Юбилейная конференция ОИРУ "Русская усадьба как явление отечественной и мировой культуры" Сергей Гаврилов: Как правоохранительные органы борются с преступностью? (Об усадьбе Коломенское) Сергей Гаврилов: Территория Коломенского
Сергей Гаврилов: О церкви Вознесения в Коломенском

Никольское-Урюпино

На зеленом лугу - две мраморные вазы. За ними - одноэтажный, нежно-палевый павильон с колонной лоджией. На фасаде четко проложены тени, подчеркивающие спокойную грацию удивительно благородных форм раннего классицизма. Перед лугом - водоем; в нем отражение синего неба; посреди бассейна - миниатюрный островок, здесь, конечно, была прежде статуя. Мраморная Афродита или, может быть, Эрот, шаловливо приложивший палец к губам?

Тот самый Эрот, которому Вольтер посвятил две строчки, вечно истинные и потому бессмертные: Qui que tu sois - voici ton maitre. II Test, le fiit, ou le doit etre. (Кто бы ты ни был - вот твой наставник. Он таким был, есть и должен быть (франц.)).

Так нетрудно представить себе - вместо луга подстриженный газон; в павильоне - раскрытые окна и доносящиеся оттуда звуки музыки, закругленные и законченные каденции Рамо или Люлли. И кажется, что это не Россия, тем более не измученная страна послереволюционных лет. Может быть, запущенный и мало посещаемый уголок Версальского парка или скорее - забытый и заброшенный павильон в обширных садах Шантильи.

Пролетающие стрижи скользят мгновенными тенями по освещенному солнцем фасаду; на краю мраморной вазы блестят чешуйками ажурные крылышки присевшей стрекозы... При входе в лоджию мраморные сфинксы - полульвы и полуженщины глядят вперед загадочно и волнующе. Полированный мрамор передает их округлые формы; теплый камень, нагретый солнцем, точно живая и трепетная плоть... Хочется думать, что все это - в сказочном, очарованном сне. Точно здесь место действия старинных, тронутых современностью или современных, насыщенных ароматом старины - романов и новелл Анри де Ренье. Белый дом в Никольском-Урюпине строил таинственный и неведомый шевалье де Герн (de Gueme) - он возводил дворец в Архангельском, он же, несомненно, проектировал для кн. Н.А.Голицына этот прелестный, полный тонкого вкуса pavilion de chasse в лесу или скорее - маленький Эрмитаж - petite maison, где, несмотря на то, что прошло уже более столетия, все еще чувствуется присутствие женщины. История не сохранила ее имени - да и вряд ли оно было историческим. Может быть, и пребывание ее здесь было столь же недолго и эфемерно, как жизнь стрекозы с серебристыми крылышками... Ушли чувства, мечты и порывы. Их унесли с собой люди. Но остался стоять дом - пусть неведомо для кого построенный никому не известным французским шевалье. Лишь один раз попалось его имя в России -"Санкт-Петербургские ведомости" в списках отъезжающих сообщают о выезде из России госпожи де Герн. И это все, если не считать подписи архитектора на утраченном в годы разрухи альбоме чертежей со зданиями Архангельского.

На садовом фасаде - лоджия с изящными ионическими колоннами. Над дверью в крошечный вестибюль - полинявшее, выцветшее фресковое панно. В дверь видно трехчастное среднее окно зала, красиво разделяющее фасад с двумя колонными портиками-подъездами по краям. На всей архитектуре - печать тонкою и изящною мастерства. Оттого еще более интересным делается творческое лицо шевалье де Герна, этого мастера без биографии, создавшего весь ансамбль Архангельского и, возможно, строившего еще в Денежникове Талызиных, где дом композицией чрезвычайно близок к белому павильону Никольского-Урюпина.

Внутри белого дома - великолепный золотой зал с тончайшими арабесками по потолку и стенными панно, в обрамлении пилястров, с красивой и изысканной отделкой дверей и окон. В разнообразии, изяществе, мастерстве орнаментов чувствуется свежесть первоисточника. Перед средним, трехчастным окном стоит мраморная ваза с плоской чашей - в простенках низкие, не заслоняющие декорации стен скамейки-банкетки. Никогда не подновлявшиеся росписи продолжаются и в соседних небольших комнатах, уютных и интимных, но, как все здесь, - скромно-молчаливых. В зеленой - верно, была спальня; вспоминается аналогичная комната в Китайском дворце Ораниенбаума, этом характерном итальянском "казино" - спальня с альковом, выложенным зеркалами, где протекал роман Екатерины с будущим польским королем Станиславом Понятовским... В белом доме Никольского-Урюпина стены и обстановка хранят молчание, да и вещей сохранилось совсем немного. Лишь кое-где банкетки, кресла с обветшавшим штофом обивки, осветительные приборы, зеркала, таинственно хранящие в помутневшем стекле совсем иные отражения. В одной из комнат следы пули, выстрела. Говорят - память о французах 1812 года... Павильон зачарован и внутри. Таким остался он в памяти. Но только в памяти, да разве еще в снимках и немногих зарисовках.

Сказочный сон окончился. Счастливый принц не пришел и не разбудил красавицу... Белый дом в Никольском-Урюпине заняло военное ведомство под склад взрывчатых веществ для расквартированного неподалеку саперного отряда.

В цепи неоправданных сознательных и неспешных вандализмов - это одно из звеньев. И вспоминаются намеренно взорванный собор Архангела Михаила в Московском Кремле, взлетевшие на воздух Симонов и Вознесенский монастыри, уничтоженные как художественные ансамбли Гатчинский и Елагинский дворцы, разобранный храм Христа, наконец, одна за другой погибшие не рядовые, а музейные, "охраняемые" усадьбы - Дубровицы, Ольгово, Ярополец, Богучарово, Алексино, Покровское-Стрешнево, Отрада, Введенское, Ершово, Остафьево...

Несколько лет сохранялся в Никольском как музей другой дом, довольно неприхотливой классической архитектуры, с колонным портиком на фасаде, увенчанным несколько грузным фронтоном. Здесь были большая угловая комната-столовая, собственно зала с типичными громадными портретами в рост наиболее значительных "вельможных представителей" семьи Голицыных. Все они были исполнены по одинаковому почти шаблону - на фоне пышных драпировок и колонн, с жезлами и развернутыми указами в руках собственным доморощенным живописцем Ивановым. В обширной комнате свободно разместились бильярд, типичные старинные столы с откидными овальными досками, низкие шкафы-буфеты с размещенными на них фарфором и осветительными приборами. Дальше по анфиладе, окнами в сад, шли гостиные с прелестной росписью цветами и орнаментами, типично ампирными, великолепно соответствовавшими и большим бронзовым люстрам в виде обруча, столь характерным для александровских времен. Убранство комнат, бесконечно стильное, составляли чудесно сохранившаяся мебель, портреты, в том числе работы Молинари, копии с картин старых мастеров, исполненные рукой также крепостного художника Страхова, жившего в усадьбе в первой трети XIX века и здесь же погребенного в ограде храма. Центральное место в доме Никольского-Урюпина занимала библиотека, собранная еще в позапрошлом столетии кн. Н.А.Голицыным и ранее находившаяся во дворце села Архангельского.

При продаже усадьбы кн. Н.Б.Юсупову, вызванной денежными затруднениями, книги и шкафы красного дерева для них, исполненные по великолепным рисункам, вместе с владельцем переселились в Урюпино. Памятью их прежнего местонахождения является ex libris, наклеенный на всех томиках, "Bibliotheca Archangelina". Однако для Юсуповых эта утрата библиотеки была до некоторой степени больным местом. Поэтому последним владельцем были заказаны для Архангельского шкафы - копии с тех, что покинули дворец еще в самом начале XIX века. Вот почему комната в Никольском-Урюпине, по плану, конечно, являвшаяся залом, с колонными наличниками дверей, оказалась библиотекой.

Исключительная своеобразность старинных русских библиотек создается благодаря обилию в них французских книг XVIII века. Стремительный бег русской образованности в позапрошлом столетии явно опережал развитие русского книгопечатания. Десятки и сотни книжных лавок в обеих столицах и крупных губернских городах исполняли комиссионные поручения своих покупателей или же на своих полках и прилавках выставляли новинки блистательной французской литературы, науки, мысли и искусства. Французская книга в XVIII веке не только в России, но и во всем мире была тем же, что и латинская для XV- XVI веков. Все лучшее, появлявшееся в других странах, переводилось на французский язык. В России с Шекспиром познакомились при посредстве француз-ского перевода, то же повторилось с Винкельманом, не говоря уже об итальянцах Боккаччо и Тассо или испанцах Калъдероне и Сервантесе. Десятки тысяч книг, главным образом французских, ежегодно ввозились на иностранных судах или сухим путем, нагружали дормезы путешественников. Новинки французской литературы раскупались в Петербурге на Невском проспекте, в Москве на Кузнецком мосту не хуже, чем в Париже.

В каждой помещичьей библиотеке Расин и Корнель, Мольер, Буало и Фенелон, энциклопедисты Дидро, Монтескье, Д'Аламбер, Дюваль, сентиментальный Жеснер, изящный шевалье де Буффлер, Лафонтен, Жан-Жак Руссо и, конечно, неизбежный Вольтер составляли обязательное наполнение книжных шкафов. А рядом с этими авторами-классиками рослыми шеренгами выравнивались тисненные золотом корешки Большой Энциклопедии и "Bibliotheque des voyages" - пространные описания путешествий в Азию, Америку, Индию, на острова Тихого океана Лаперуза, Шардена, Шаппа, письма и мемуары мадам де Севинье, графа Сегюра, Неккера, труды латинских и греческих авторов в переводах прозой и стихами, изыскания по античной мифологии, археологии, искусству, а в других отделах, нередко поселялись сочинения по ботанике, инженерии, фортификации Линнея, Лапласа, [Рюбана]. Бесчисленные авторы, целый мир мыслей, идей и образов заключен в этих томах красивой печати, переплетенных в кожу, с нарядными тисненными на них гербами и монограммами, с гравированными книжными знаками и наклейками торговых фирм на пестрой форзачной бумаге. Затхлость, запахи кожи, клея, слежавшейся бумаги создают тот чудесный аромат, который неизменно сопутствует этим чудесным старым томам; он долгие годы сохранялся в старинных книгах, в шкафах и даже в самих комнатах-библиотеках старых русских усадеб. Иной раз аннотация на полях, несколько слов, замечания, приписки волнующе воскрешают того, кто, может быть, первый [нрзб.] сосредоточенно или с трепетом и любопытством перелистывал еще девственные страницы когда-то ведь тоже новой, только что родившейся книги. И потому старый французский томик в коже, с нарядным корешком, этим истинным фасадом, лицом книги, где золотыми буквами вытеснено ее название, ее имя, подобен той человеческой старости, которая в самых преклонных летах сохраняет неумирающим огонек юности. Французская книга в русской усадьбе - разве не заслужила она величайшей похвалы, разве не от нее, в сущности, родилось все то, что связывается с понятием русской культуры?

После библиотеки остальные комнаты Урюпина кажутся какими-то несодержательными. Анфиладу покоев дома замыкал будуар, где в пяльцах осталась еще не оконченная старинная вышивка. С другой стороны дома, окнами во двор, был расположен кабинет с типичной мебелью и, как водится, коллекцией чубуков и старинного оружия.

Здесь сохранился бюст кн. Н.Б.Юсупова, владельца Архангельского, где автор, скульптор Витали, с большим искусством передал стареющий облик екатерининского вельможи. В фарфоровых вазах стояли во всех комнатах цветы; на полированное дерево столов осыпались лепестки нежно-розовых и красных пионов. В 1929 году музей был упразднен, ведь он был для военного ведомства бельмом на глазу... Для него одного ли?

Кое-какие служебные постройки и нарядная, но несколько дробная по архитектуре церковь XVII века на селе дополняли усадьбу, уютно и скромно раскинувшуюся за большим прудом.

Вокруг Никольского лесные вырубки, такие точно, как на картинах Левитана, вырубки, где столько растет летом земляники... А кругом снова усадьбы, опустевшие и разоренные дворянские гнезда, упорные, несмотря ни на что, еще сохранившиеся памятники старины и искусства. Совсем рядом с Никольским-Урюпиным, почти слившись с деревней - село Поздняково, где стоит церковь XVI века времен Грозного, интересная своей звонницей, расположенной над западной стеной храма. Отсюда, из Позднякова, путь на Архангельское или Ильинское.

Другая дорога ведет по направлению в Петровское через усадьбу Степановское.

© Общество изучения русской усадьбы 2010-2024