Кузьминки
Мягкой растушевкой нарисован дом с колонным портиком под треугольным фронтоном, соединяющийся галереями с двумя флигелями. Запряженные цугом кони везут карету по cour d'honneur'y, отграниченному цепями, тумбами и постаментами с лежащими на них львами.
Этим листом открывается серия литографированных видов Кузьминок, повторенных с различными дополнениями еще в двух последующих изданиях.
Победоносное появление русских войск в Париже в 1814 году, Конгресс в Вене надолго отдалили от России бедствия и невзгоды войн. Москва и вся страна к западу от столицы залечивала свои раны после опустошений Отечественной войны. Политический горизонт омрачают лишь революции в странах Европы; но и они разбиваются о карантинные заграждения николаевского царствования, последним всплеском подняв к восстанию Польшу.
1812-1814 годы являют ощутимую грань и в строительстве. Из развалин, обгоревших обломков возникает новая Москва, и действительно: "Пожар способствовал ей много к украшенью". Громадные полуобгорелые дворцы - и среди них Пашков дом, дома Куракиных, Разумовских, Мусин-Пушкиных, Чернышевых, Бутурлиных, Еропкиных, Талызиных, Баташевых - отремонтированные и отделанные вновь - оказались свидетелями уже отживших вкусов вельможного, слегка фрондирующего барства екатерининской эпохи. На них смотрели с любопытством, чуть-чуть с иронией, но вместе с тем и с несомненным уважением, совершенно так же, как на стариков екатерининской эпохи, появлявшихся на балах в мундирах старых форм, в коротких панталонах и башмаках с пряжками...
Роскошное палаццо, занимающее целый квартал города, заменяет теперь особняк. Фасад его часто выходит прямо на улицу, двор и подъезд устроены сбоку, позади, стесненный клумбами, разбит небольшой сад. Самое большее - небольшой цветник, отграниченный решеткой, отделяет дом от улицы. Бове, Жилярди, Григорьев, Кутепов - архитекторы послепожарной Москвы - создают классические примеры таких скромных, интимных и изящных построек. Колонные портики, украшенные поясом иоников на капителях, близко приставлены к стенам, точно выражают и они общее стремление к экономии места. Окна прекрасно найденных пропорций, арочные в центре, прямоугольные по краям, разбивают гладь стен, где единственными сочными пятнами-украшениями являются пламенеющие, обвитые лентами свечи по сторонам медальона, венки и рустики. Архитектура стремится к простоте, к внутренней гармоничности.
Дом Гагариных на Новинском бульваре, Найденовская усадьба на Яузе, дом Коннозаводства на Поварской, Софийской больницы на Садовой, Челноковых на Пречистенке и многие десятки других сохраняли в течение столетия архитектурные черты Москвы александровской эпохи.
Этот тип дома-особняка - типичный для усадьбы. Уже нет прежних материальных возможностей - строительство загородных дворцов непосильно разоряющемуся земельному дворянству. И только там, где произошло переключение средств, возможны были попытки нового строительства.
Кузьминки - одна из немногих усадеб, устраивавшаяся с широким размахом в эпоху 20-30-х годов XIX века. Голицынские пашийские заводы позволили вырасти этой блестящей подмосковной.
Даже после пожара 1915 года и последующих разрушений Кузьминки можно рассматривать как интереснейший музей садового искусства. И не только благодаря обилию садовых построек - всевозможных павильонов, домиков, беседок, но также благодаря своеобразной садовой мебели, исполненной в чугуне. До сих пор эта отрасль декоративного
искусства выпадала из сферы внимания исследователей русского искусства. А между тем чугунная архитектура, чугунная садовая мебель, решетки, фигурные отливы могли бы составить предмет интереснейшей монографии.
Государственные заводы в Петрозаводске исполняли решетки, мосты, фонари, скульптуры, по настоящее время составляющие видную часть декоративного убранства северной столицы. Нижне-Тагильские заводы Демидовых поставляли чугунные плиты, вазы, украшения, фигуры сфинксов и львов, уцелевшие еще в подмосковных - Петровском-Алабине и....... На пашийских заводах Голицыных были исполнены украшения парка в Кузьминках - всевозможные скамейки, тумбы с цепями, фигуры львов, садовые канделябры. На заводе имения Бибарсова в Тульской губернии отливались металлические украшения парка в Суханове Волконских - обелиск Александру I, ампирные треножники, вазы, плиты, решетки. Отливы эти повторялись - в Павловске и Царском Селе встречаются некоторые формы украшений и сооружений Суханова и Кузьминок. Чрезвычайно богато чугунными изделиями Грузино графа Аракчеева, отдельные предметы встречаются во многих усадьбах центральной России, на многих кладбищах столичных и провинциальных городов.
Черные чугунные ворота, составленные из четырех массивов по четыре сгруппированных тяжелых дорических колонн, несущих антаблемент, - отмечают въездную аллею в Кузьминки на опушке парка. От ворот, увенчанных архитравом, где по-ампирному скупо нанесены веночки, отходят, закругляясь, решетки - тонкие копья с намеченными на их ажуре плоскими силуэтными вазами. Решетка приводила к двум теперь разрушенным сторожкам. Совершенно такие же ворота, с теми же решетками украшают под названием "Моим сослуживцам" Павловский парк. Только вместо государственного орла над архитравом здесь, в Кузьминках, красуется щит с гербом Голицыных, отлитый в московской мастерской скульптора Кампиони, герб, сдержанно и благородно напоминающий о владельцах усадьбы. Широкая аллея-просека, великолепное зеленое авеню, прямым как стрела проспектом уводит в глубину к дому через массив парка. Стриженые невысокие липы, тумбы, соединенные цепями, отделяют проездную дорогу от пешеходных дорожек по сторонам. Эта дорога точно создана для парадных экипажей, для нарядных запряжек цугом лошадей... Справа и слева на равном расстоянии отходят перпендикулярно аллее боковые просеки парка.
В конце перспективы постепенно нарастает дом, деревянный, теперь сгоревший, стоящий на искусственном возвышении, террасе, со стороны въезда укрепленной каменной стеной, фундаментом и рвом. Парапет образуют ажурные ампирные решетки - входящие друг в друга круги между поясами меандра, классическая чугунная филигрань на фоне зеленого луга. Патинированные в зеленый цвет львы лениво лежат на своих постаментах, на равных расстояниях перерезающих решетку. Подъемный мост через ров украшен четырьмя пышными канделябрами, также чугунными, поддерживаемыми внизу великолепными крылатыми грифонами. Эти светильники, куда ночами вставлялись факелы, своими формами, декоративными мотивами очень близки к осветительным приборам внутренних помещений, варьируя все тот же репертуар форм и орнаментики, свойственный ампирному стилю.
Одноэтажный дом с колонным портиком, отмечающим центр его, имеющий мезонинную надстройку, был выдержан в мягком стиле каза-ковского классицизма. Барельефы над окнами, полочки и кронштейны наличников окон, формы колонн - все это еще не приобрело здесь скупости и суровости ампира. Дом и церковь с ее круглой колокольней относятся к концу XVIII века, составляя более старое ядро голицынской, тогда еще строгановской, усадьбы. Зеленую террасу, отграниченную домом и парапетом со львами, замыкали с двух сторон уже более поздние, ампирные флигеля также с колонными портиками - только они остались стоять после пожара 1915 года. Сгорел тогда чудесный круглый зал в центре дома, сводчатый, с окнами-люкарнами верхнего света, [колонными] росписями, картинами старых мастеров, мебелью. Исчезли и другие комнаты, правда, давно уже оголенные владельцами, увезшими из них обстановку и портреты, но еще сохранившими росписи и лепнину потолков, резьбу дверей и наборные узоры паркетов. Стоя в центре зала под свешивавшейся с потолка люстрой, удивительно эффектной казалась вся планировка усадьбы, видимая в стекла входных дверей. На север - cour d'honneur, мост с канделябрами, бесконечная аллея-просека, чугунные ворота въезда; на юг - сбегающая по склону холма дорожка, прелестная пристань на пруду и храмик "Пропилеи", белым пятном врезающийся <в зелень> деревьев парка.
Эта главная ось усадебной планировки - единственное организующее начало; все остальное, все многочисленные павильоны, беседки и сооружения, рассыпаны в нем как бы случайно, подчиняясь иным, уже чисто живописным задачам. Извилистый пруд-озеро - организующее начало этого ландшафтного парка.
Конный двор с его замечательным павильоном - одно из лучших его украшений. Шедевр московского ампира, лучшее создание Доменико Жилярди, Конный двор случайно оказался украшением парка частновладельческой усадьбы. Самое поразительное в нем - спропорционированность частей, выисканность отношений. Арка ниши, врезающейся в ступенчатый аттик, две колонны, ее заполняющие, несущие антаблемент с фигурами Аполлона и муз поверх, ширина ниши с сочными тенями по отношению к боковым стенам, спропорционированность рустики и гладких стен, где единственным украшением являются медальоны в обрамлении пламенеющих свечей, - все вместе достигает здесь такой поразительной гармонии, которая почти достигает уровня античной архитектуры. Чугунные светильники или каменные вазы, верно, украшали площадку с отлогой лестницей. Их заменили вздыбленные кони барона Клодта, знаменитое произведение русской пластики, <также> украшающие Аничков мост, Бега в Москве и Елисейские поля в Париже. Отходящие от павильона стены с арками, здание под невысоким треугольным фронтоном позади замыкают двор. Но они незаметны - главное внимание художника сосредоточено на импозантной нише с фигурами муз и солнечного бога, нише, вероятно, предназначенной для оркестра, музыки, далеко разносившейся по воде извилистого пруда.
Конный двор в Кузьминках не имеет подобного ему сооружения во всей русской ампирной архитектуре. Только в саду хрущевского дома в Москве на Пречистенке беседка в саду, вероятно, сдроектированная ближайшим сотрудником Жилярди - Григорьевым, кажется упрощенным и миниатюрным его отзвуком. Старая литография запечатлела пейзаж усадьбы с Конным двором, отражающимся в воде; старые литографии сохранили и многое из того, что или погибло с течением времени, или дошло до наших дней в искаженном виде.
Прелестный храм-ротонда на ступенчатом цоколе под плоским куполом и широким карнизом с "сухариками", несомом дорическими колоннами, был посвящен императрице Марии Федоровне, с ее бюстом на постаменте в центре постройки. Исполненный, вероятно, в дереве и быстро разрушившийся, он был заменен, вероятно, в 50-х годах чугунной, уже безвкусной беседкой, как-то близко напоминающей кладбищенские сени над могилами середины XIX века. Эта эпоха художественного безвременья сказалась и в тяжеловатом, увенчанном чугунным золоченым орлом обелиске Петру I, некогда посетившему Кузьминки, и в, конечно, разрушенном теперь памятнике Николаю I на островке, соединяющемся с берегом двумя пролетными арочными мостиками из кирпича и дикого камня с красивыми железными решетками. Кое-где и в других местах обширного английского парка переброшены через овраги и ручьи подобные мосты, придающие заманчивое разнообразие прелестным пейзажным уголкам. Один из мостов отличался особой затейливостью - цепной, пружинящий под ногами, украшенный все той же классической решеткой из переплетенных кругов, он был перекинут через пруд позади бани при помощи решетчатых же веерообразных устоев. Верно, отзвуки подобных сооружений в северной столице; такие мосты редко встречались в усадебных парках, и кроме Кузьминок уцелел лишь один - в Троицком-Лыкове.
Различными павильонами, беседками, утилитарными декоративными сооружениями чрезвычайно богат был парк в Кузьминках.
Рядом с домом, в глубине сиреневых кустов сохранился очаровательный Египетский домик, одно из интереснейших явлений ампирной архитектуры.
По-видимому, каждый большой стиль зодчества имел свои "вторые пути", имел свои чисто декоративные отклонения и варианты. Плановые решения, соотношения масс, то есть архитектурные принципы стиля, остаются неизменными - меняется только декоративный наряд сооружения. Псевдоготика - одно из отклонений барокко, притом чисто внешнее, исключительно наружно-подражательное. "Японщина" и "китайщина - декоративные варианты рококо, правда, редко находившие свое воплощение в наружной архитектуре, если не считать Сан-Суси под Берлином, но чрезвычайно любимые во внутренних отделках комнат. Ложноегипетские мотивы типичны для ампирных отклонений. По-видимому, две причины являются решающими в выборе этих вторых, окольных путей архитектурного стиля - это, во-первых, "открытие" того или иного "экзотического" искусства, делающее его модным, с другой стороны - известное внутреннее созвучие. Как раз эти две причины являются решающими в деле проникновения египетских мотивов в ампирную архитектуру. Правда, знакомство с Египтом, чисто внешнее, чисто поверхностное, наблюдается уже во второй половине XVIII века. Мотивы развалин страны фараонов попадаются нередко в графической фантастике Пиранези, в декоративных исканиях иных из театральных перспективистов позапрошлого столетия. Но настоящее знакомство с Египтом начинается лишь со времени знаменитого похода Наполеона, то есть совпадает с развитием и расцветом стиля Империи. Расшифровка иероглифов, произведенная Шампольоном, начавшееся археологическое изучение старины Нильской долины, вызвавшее к жизни ряд книг и изданий, не могли не произвести впечатления на художественный мир Франции, а тем самым и всей Европы.
С другой стороны, характерные черты египетской архитектуры, ее умение обращаться с плоскостью пустых стен, лаконичная простота обелисков и пилонов, столь широко применяющих форму трапеции, наконец, массивность и монументальность колонн - все это, как нельзя более, подошло к принципам и задачам ампирного зодчества. А вслед за тем монументальная египетской скульптурной фигуры, логически подсказывающей свое спорное решение как кариатиды, спокойная величавость сфинксов, заманчивая новизна новых колонных решений - все это также не могло не привлечь к себе внимания художников. Правда, в большинстве случаев египетский вариант ампирного зодчества остался бумажной архитектурой, архитектурой проектов и набросков. В альбомах Т. де Томона, этого мастера ампира par excellence, среди его тончайших штрихов архитектурных ландшафтов нередко попадаются композиции из египетских мотивов - колонн, пирамид, обелисков, скульптуры, утвари. У Пиранези, Томона, в гравюрах, иллюстрирующих увражи, посвященные Египту, находили и другие мастера ампира мотивы для своих сооружений. В русском усадебном строительстве, декоративном убранстве помещичьих дворцов, павильонов и беседок "египетский стиль", вернее, египетский декоративный вариант ампира не раз находил свое применение. Псевдоегипетские статуи-фигуры украшают наличники одного из залов Останкинского дворца и лестничные сходы в парке Архангельского. Египетские сооружения - оранжерея и пристань - возникли в садах Введенского и Ахтырки. Египетские росписи покрыли стены столовой и буфетной в Архангельском, центрального зала в Померанцевой оранжерее Кузьминок и кое-где еще в других местах. Египетские мотивы в виде обелисков нашли широчайшее применение в излюбленных усадебных монументах и пилонах въездных ворот, египетские фигуры охотно употреблялись в бронзовых изделиях ампира, в канделябрах и других осветительных приборах. Блестящим примером увлечения Египтом является громадное и роскошное surtout de table севрского фарфора в виде модели храма с порталами, сохранившееся в Московском музее фарфора.
Египетский домик в Кузьминках интересен тем, что он дает крайне законченный, последовательно проведенный пример "вторых путей" ампирной архитектуры. Его центр отмечает выступ с двумя колоннами пальмовидного характера в антах. Над этим подъездом помещен мезонин с окном в виде трапеции и двумя прелестными декоративными коленопреклоненными фигурками перед ним. С двух сторон выступа гладкие стены с прорезанными в них окнами, стены слегка скошенные, законченные египетским карнизом с выкружкой. В сущности, сменив здесь "восточные" колонны строгими ордерными, окно-трапецию - полуциркульным, сняв фигурки и орнаментацию в виде крылатого ястреба с солнечным диском на фризе, домик лишился бы почти всех наличных "египетских" черт, явившись типично ампирным сооружением.
Быть может, некоторые "египетские" черты сказались и в небольшом здании ризницы около церкви - в наклоне стен конического здания, увенчанного широким карнизом с сухариками и плоским куполом. Эта массивная при всей своей миниатюрности постройка довольно близко соприкасается с мавзолеями Волконских и Орловых в Суханове и Отраде. Законченными образчиками выдержанного ампирного стиля являются еще в Кузьминках здания бани, Пропилеев и пристани. Первое из этих сооружений - небольшой домик под плоским куполом с простыми окнами прекрасных пропорций, украшенный со стороны входа двумя колоннами в антах. Он весь спрятан в зелени разросшихся деревьев и сиреневых кустов, лишь частично выдавая свое присутствие частью стены, купола или карниза.
Пропилеи - прозрачная колонная беседка - собственно, вытянутая в длину галерея, приятно замыкающая всю архитектурную перспективу усадьбы. Врезающаяся в зеленый массив деревьев, повторенная в чуть зацветшей воде пруда, она является той конечной архитектурной точкой, которую невольно ищет глаз, когда отграничена парковая перспектива. Она занимает здесь, в этом ампирном парке, то место, которое обычно отводится в садах барокко гроту, этому декоративно-увеселительному павильону, расположенному против дворца и отграничивающему искусно разбитые цветники и насаждения. От Пропилеев сбегает дорожка к пруду, к небольшой лестнице, касающейся воды, куда, верно, некогда подплывали лодки, развозившие по пруду гостей под звуки знаменитого голицынского рогового оркестра , сменявшегося музыкой в павильоне Конного двора, при освещении бесчисленными огоньками, фонарями и плошками искусных и любимых в старину иллюминаций. Неподвижное зеркало воды точно предназначено отражать ритмические взлеты "римских свечей", золотистые россыпи взметнувшихся ракет, горящие вензеля, в то время как бенгальские огни зеленым, красным и синим светом освещали дом, беседки и павильоны парка. Эффекты пиротехники и акустика, артистический вкус в украшениях привлекали некогда в Кузьминки, так же как в не менее популярное и доступное Кусково, тысячи зрителей из Москвы в дни празднеств и торжеств, сопровождавшихся гуляньями с музыкой оркестров, хорами мальчиков и огневыми забавами.
На главной оси дома, напротив Пропилеев, находится прелестная, украшенная львами и уже знакомыми решетками круглая пристань, сложенная из квадратов тесаного камня с двумя ступенчатыми сходами к воде. Эта пристань - любопытный пример живучести ампирного стиля; дата ее сооружения относится к 40-м годам XIX века.
Еще много других сооружений украшало Кузьминки. Обширные службы около дома, здания фермы, больницы и мельницы, наконец, оранжерея, небезынтересный образчик "деревянного ампира", даже кладбище в ограде - вкраплены в усадьбу, некогда столь любовно украшавшуюся ее владельцем кн. С.М.Голицыным.
В 1915 году по небрежности офицеров расположенного в усадьбе госпиталя сгорел дом с его тонкими отделками, картинами, обстановкой. Уцелели лишь портреты, увезенные раньше владельцами в село Дубровицы. Последующие годы приносили медленное разрушение. Исковерканы и изуродованы были в 1917 году памятники Николаю I и Марии Федоровне. Разнузданными посетителями были поломаны решетки на мостах, выворочены камни пристани - верно, ради только желания увидеть, как падают они в воду... Из-под обсыпавшейся штукатурки показался бревенчатый остов павильона Конного двора. Погибли цветы и растения в оранжереях. А позднее, когда усилиями энтузиастов старого искусства были все же починены и пристань, и Конный двор, новые хозяева Кузьминок продали на слом и сплав чугунные скамейки, садовые осветительные приборы, решетки, даже врытые в землю тумбы с цепями, выделявшие между рядами подстриженных лип проспект парадной въездной аллеи...