Средниково
Есть поэты, чьи имена тесно связываются с русской усадьбой, со старыми, насиженными дворянскими гнездами. Среди них Пушкин занимает по праву самое выдающееся место. Даже те усадьбы, где поэт побывал всего один только день, включаются в "пушкинские места". Месяцы и годы жизни поэта протекли в Михайловском и Тригорском, позднее в Болдине. Вульфовское Берново, Каменка Раевских на Украине, Остафьево, Ярополец, Полотняные Заводы - все эти места не только случайные остановки на пути жизни поэта, но органически связанные с его творчеством этапы или мимолетные вехи творчества. Пушкин созвучен русской усадьбе, русской природе, как созвучны ей позднее Фет и Блок. Совсем иное дело Лермонтов - его воображаемый образ рисуется непременно на фоне Кавказских гор, на фоне скалистых утесов, снеговых вершин и бурлящих в ущельях потоков. Всецело принадлежащий, романтике Лермонтов тяготеет к той стране, которая притягивала к себе все буйное, все искавшее острых переживаний, все красочное и необузданное. Кавказ для русского искусства 30-40-х годов - все равно, будь то живопись, стихи, музыка, - все равно что Левант в творчестве Делакруа, Байрона, Теофиля Готье.
Вот почему Лермонтов и русская усадьба с ее меланхоличной лирикой кажутся несовместимыми. И тем не менее существуют как "пушкинские", так и "лермонтовские места". Одно из них - Средниково, усадьба Арсеньевых 78.
В центре небольшого прямоугольного двора двухэтажный дом, соединенный колоннадами с двумя парами флигелей, повернутых к нему под прямым углом. Несколько засушенной кажется эта архитектура, гладкие плоскости стен, расчлененные лопатками с выступающими над окнами карнизами. Только колонные галереи вносят сюда знакомый и привычный уют. Полукруглый выступ отмечает фасад, обращенный к пруду; пруд лежит низко под пригорком, и к нему ведет лестница-дорожка, устланная плоскими каменными плитами. Вид на этот [извилистый] пруд с чистой, хрустально-прозрачной водой, куда с высоких берегов смотрятся высокие ели, березы и липы, - лучшее украшение Средникова. По краю воды пробегают капризно и причудливо дорожки, проходя по мостам, великолепным монументальным сооружениям из тесаного камня. То здесь, то там опрокидывается в воду арка моста чудесных выисканных пропорций, какие попадаются разве еще в Гатчине и Царском Селе. Обилие хвои, всегда придающей некоторую сумрачность ландшафту, контрасты лиственных деревьев в их осенних расцветках - все это создает, пожалуй, и в Средникове налет своеобразной романтики. Но только здесь, в парке, ибо усадьба с другой стороны, со стороны хозяйственного двора - типичная, хорошо оборудованная подмосковная, с напоминающей палаццо конюшней, с многочисленными службами и хозяйственными сооружениями. С течением лет усадьба перешла в буржуазные руки; память о Лермонтове отметил скромный обелиск серого камня около дома, и в зале появился плафон на лермонтовские мотивы, правда, ужасный по живописи. А позднее, после 1917 года, поселился здесь санаторий для нервнобольных - во всех комнатах дома и флигелей встали белые койки, а на подъезде вывеска "Санаторий Мцыри". Этим отметила новая эпоха свое внимание к поэту.
Почти вся старина ушла из Средникова - тем не менее в одной из верхних комнат дома остался своеобразный лермонтовский уголок: верно, чья-то культурно-заботливая рука развесила по стенам несколько старинных масляных портретов кисти доморощенного художника, портретов, изображающих представителей семьи Арсеньевых. Сюда же перенесены остатки библиотеки в невысоких шкафах с готическими переплетами дверец, кое-что из мебели красного дерева.
Кое-где в доме еще можно было найти своеобразные уникальные вещи - деревянный, резной, светлыми красками раскрашенный канделябр, резные столики, какую-то статую, возможно, стоявшую ранее в саду. Все эти вещи - лишь отдельные фрагменты былой обстановки, судя по ним, довольно любопытной наличием в ней местных, должно быть своих собственных, резных изделий. Но установить по ним общий утраченный ансамбль так же трудно, как трудно узнать книгу по нескольким прочитанным разрозненным листкам.