Остров
Начиная от Николо-Угреши, монастыря, бывшего наряду с Саввино-Сторожевским излюбленным местом паломничеств Тишайшего царя, в местности, все более и более живописной, ближе подступают к реке усадьбы. Свое название "Остров" получила знаменитая в истории русской архитектуры церковь от леса, старого бора, кажущегося действительно и посейчас островом среди открытых полей и лугов. Древний храм XVI века, относящийся к блестящей поре русского зодчества, находящийся в непосредственной родственной близости к церкви Вознесения в Коломенском, к Дьяковскому храму, собору Василия Блаженного, дает тот тип сооружения, в котором еще лучше, еще органичнее слились вместе формы деревянной русской архитектуры, итальянизмы кремлевских соборов, быть может, даже отзвуки североевропейского зодчества. Подобно названным выше храмам, постройка эта отличается своим удивительно выисканным треугольным силуэтом, по-видимому, столетиями вырабатывавшимся деревянной русской архитектурой и повторенным здесь. Небольшие главы двух приделов, кажущиеся самостоятельными храмами с рядами иконостасов, волнистые выступы алтарных апсид - все эти крутые массы камня чудесным каменным шатром, возникающим из нескольких рядов кокошников, как окаменелая пена волн, украшающих также основание восьмигранного, устремленного кверху столба, непревзойденно согласованы единым и цельным творческим замыслом. Синтетический гений неведомого строителя претворил, сделав едва ощутимыми, и все те особенности фрязинской архитектуры, которые влились в русское зодчество после алевизовского собора Михаила Архангела в Московском Кремле. И только задавшись специальной целью их отыскания, останавливается глаз, выделяя из общей гармонии форм и деталей незнакомые ранее русскому зодчеству профили карнизов, круглые окна-люкарны, нависающий на шатре пояс машикулей. Окруженный старыми деревьями, расположенный среди ландшафта, мало изменившегося со времен Грозного, храм в Острове - нарядный, бесконечно благородный по формам памятник той эпохи московского зодчества, которая с наибольшим правом может претендовать на название "русского ренессанса".
Время унесло когда-то бывшие здесь дворцовые постройки; не уцелели и те сооружения летнего павильонного типа, что были построены здесь владельцем Острова в XVIII веке - графом Алексеем Григорьевичем Орловым, героем Чесменским. Соколиные забавы и полевания Тишайшего царя сменились к тому времени не менее многолюдными охотами хлебосольного московского вельможи. Отряды псарей в праздничных костюмах, своры собак, блестящие группы гостей и зрителей - вся эта толпа разодетых людей, движущаяся и управляемая призывными звуками рогов и лаем собак, к вечеру возвращалась на привал в Остров, в Конный павильон, где роскошный импровизированный ужин под звуки музыки и при свете фейерверков достойным образом заканчивал празднество.
Волшебными бенгальскими огнями сгорели эти красивые страницы былой жизни, оставив след лишь в памяти людей. Новые события, пожары и разгромы вписывали в историю выразительные строки; но все так же стоит храм, по-прежнему молодой и нарядный, как четыреста лет тому назад.
Совсем иная, чем в Острове, скромная и незаметная, но, по-видимому, глубоко культурная жизнь протекала в соседнем Петровском Барятинских, где сохранился в старинном липовом парке белый дом с колоннами, увенчанный красивым многоколонным бельведером, изящной ротондой под куполом. В залах и парадных комнатах еще целы прекрасно нарисованные орнаментальные, во вкусе классицизма плафоны и панно - достойная декорация для утраченной мебели карельской березы и резного дерева с золочеными резными украшениями, бронзовых и левкасовых осветительных приборов. Все это ушло отсюда и навсегда утрачено... А река под голубым, вечно обновляющимся небом все так же, как в старину, течет ритмичными извивами то среди широких луговин, то стелется лесистым берегом, где точно самой природой подсказано местоположение усадеб и монастырей.
Ниже по течению, в Новлянском, сохранился старинный дом стиля барокко, украшенный колонным ризалитом в духе тех дворцов, что украшают усадьбы польских магнатов в западных губерниях и Белоруссии; парки, леса и рощи незаметно сливаются, в просеках или в чаще деревьев мелькают другие помещичьи дома, беседки, искусственные романтические руины... Позабыты имена владельцев, неведомы имена архитекторов, строителей; только в Черкизове, имении князей Черкасских, в группе храмов выделяется церковь-башня, несколько тяжелая по своим формам, во многом близкая к стилю архитектуры московского барокко XVII века. Это одно из самых ранних сооружений Баженова, первая постройка его во вкусе псевдоготицизма, исполненная еще до поездки за границу в начале 60-х годов XVIII столетия 142. Старый дом не сохранился в Черкизове, об усадьбе и ее владельцах мало упоминается в старинных записях, мемуарах и переписке. И памятью о владельцах поместья являются только, кажется отсюда вывезенные в музей надгробий Донского монастыря, надмогильные памятники двух князей Черкасских, где совершенно необычно, вероятно каким-нибудь неплохим художником школы Рокотова, изображены фреской портреты двух вельмож екатерининского времени в цветных камзолах и кафтанах, в белых париках пудреных волос.
В нескольких верстах от Черкизова Москва-река впадает в Оку. Здесь при устье, на широком просторе полей, стоят, разделенные реками, Голутвин монастырь с интереснейшей оградой XVIII века, украшенной башнями псевдоготики, и другой монастырь (Бобренев. - Ред.), в белых стенах, совсем напротив Коломны, старинного городка с древним кремлем-крепостью. Зубчатые стены, низкие башни-укрепления, где еще сохранились в пролетах ворот опускные железные решетки. Кремль в Коломне кажется более древним, чем в Москве; но некогда именно так выглядела московская цитадель до тех пор, пока не были надстроены башни нарядными и декоративными ярусами сначала Христофором Галовеем, а затем и другими зодчими XVII века. Теперь седая старина Коломны заснула навеки в тиши провинциального городка, живописно раскинувшегося по сторонам берега; обывательские дома, старинные барочные особняки и ампирные постройки прячутся в зелени садов, в кустах сирени и жасмина, цветущей и благоухающей черемухи и рябины. Травой заросли кривые улицы, и если бы не Кремль, трудно было бы поверить в важнейшее некогда значение Коломны как крепости.
Выше по Оке виднеется на высоком берегу, в прорыве деревьев старинный дом усадьбы Дубовицких, впоследствии Губерти, где было не так давно много старины, висели портреты владельцев, писанные Боровиковским, сохранялись интереснейшие библиотека и архив. Верно, отсюда, из окон дома, открывается несравненный вид на безграничные просторы речной долины. А ниже Коломны на том же высоком берегу Оки - другая усадьба, с длинным одноэтажным деревянным ампирным домом, посередине украшенным колонным портиком-крыльцом под треугольным фронтоном.
От истоков до устья, на всем протяжении своем стягивала Москва-река искони деревни, села, города и усадьбы. И думается, нет ей равной реки по богатству и значению памятников старого искусства.