Графика начала XVIII века как источник представлений о ранних усадьбах Петровского времени
«Сад - это прежде всего своеобразная форма синтеза различных искусств, синтеза, теснейшим образом связанного с существующими великими стилями и развивающегося параллельно с развитием философии, литературы, с эстетическими формами быта, с живописью, архитектурой, музыкой...» - эти слова академика Д.С. Лихачева точно отражают сущностное содержание феномена садово-паркового искусства1.
Действительно, сопровождая человека на всем пути его исторического движения, сад был уникальной рукотворной моделью мира, которую человечество выполняло в своем масштабе, в которой оно воплощало устойчивые эстетические представления о мироздании и о себе, отражая систему их взаимосвязей и воплощая их в художественно осмысленном пространстве живой природы и архитектуры.
История мирового и европейского садового искусства уходит в седую глубь веков. Отечественное садоводство занимает в ней более чем скромное место. Действительно, как самостоятельное художественное явление русские сады проявляют себя лишь в XVII столетии. Разговор о более ранних периодах пока почти невозможен ввиду отсутствия достаточного научного материала. Однако сады XVII века настолько немногочисленны, уникальны и элитарны, что еще не дают достаточных представлений об общекультурной тенденции2.
Из разряда событийных в разряд обиходных явлений русской жизни и культуры сад переходит только в Петровское время, в первой четверти XVIII века. Оставаясь частью усадебного комплекса, он перестает быть сугубо утилитарной его частью, не подчиняется больше требованиям экономики и полностью переходит в сферу художественного творчества, вступая в сложные композиционные взаимоотношения с архитектурными сооружениями усадьбы, обусловленными эстетическими вкусами владельцев. Таким образом, отечественный сад начала XVIII века вполне может рассматриваться с точки зрения принадлежности его к тому или иному художественному стилю. Особый интерес в этой связи: вызывает выявление образцов, на которые ориентировались русские заказчики Петровского времени, т.к. поток готовых решений был характернейшей чертой русской культуры эпохи Петра I. Он позволял быстрее решать преобразовательные задачи, стремительно менять среду обитания и образ жизни3.
Главными источниками наших представлений о первых усадьбах XVIII в. являются рисунки и гравюры начала XVIII столетия, а также записки современников и другие письменные источники. К сожалению, в чистом виде ни одна усадебная композиция этого времени до нас не дошла. Одним из ранних памятников московского усадебного искусства, о котором можно судить по ряду сохранившихся материалов, была усадьба адмирала Ф.И. Головина на Яузе. Ее возведение в основном закончилось в 1702 г.4. Через три года, в 1705 г., усадьбу запечатлел в гравюре голландский художник Адриан Шхонебек. Это изображение вполне может служить источником представлений о тех художественных приемах, на которые ориентировался русский вельможа Петровского времени, создавая свою усадебную резиденцию.
Согласно изображению на гравюре, усадьба занимала прямоугольный участок береговой территории вдоль р. Яузы и по периметру ограничивалась обводным каналом, соединенным с руслом реки и обсаженным деревьями. Парадные ворота вели на главный, парадный двор, располагаясь сбоку, но не были композиционно связаны ни с дворцом, ни с парком. Пространство парадного двора образовывали главный дом, летний дворец и служебные корпуса. Справа от парадной зоны, за зданием главного дома, был устроен прямоугольный пруд, связанный с Яузой и с каналом протоками и обсаженный деревьями. Слева располагался обширный регулярный сад, разбитый на прямоугольные участки боскетами. Каждый прямоугольник обладал своей садовой затеей - беседкой, галереями и кабинетами, лабиринтами, скульптурой и т.д. Один прямоугольник занимала одноэтажная постройка в форме каре - вероятно «люстгауз»; сад заканчивался огородом с грядками для цветов и пастбищем. Характерная планировочная особенность головинской усадьбы - отсутствие последовательного подчинения всех частей композиции единой центральной оси, которая присутствует в планировке, но не играет никакой объединяющей роли,
С типологической точки зрения головинский сад сделан как голландский: он обводнен каналом, компактен и разбит на прямоугольные участки, обсаженные боскетами и деревьями по периметру5. Примером такого же типа усадебной композиции может служить усадьба лейб-медика Петра 1 голландца Николааса Бидлоо, которая была возведена вместе с первым военным госпиталем в 1707 г. на Яузе неподалеку от головинской. Собственноручные рисунки Н. Бидлоо, изображающие ее, были недавно обнаружены в Библиотеке Лейденского университета6. В композиции данного ансамбля также отсутствует подчинение главной оси: главный дом сдвинут в левый угол участка, сад делится на отдельные прямоугольники с самостоятельными парковыми затеями, активно использованы боскеты как ограничивающий пространство элемент, усадьбу ограждает обводный канал. Усадьба Н. Бидлоо - типичный бюргерский голландский садовый ансамбль.
Однако головинская усадьба несколько отлетается от типично голландской. Во-первых, организация ее парадной части носит несколько хаотичный характер, в ней нет ни голландской бюргерской интимности, ни аристократической репрезентативности. Новый вкус и художественная традиция еще не сформировались, выбранные же образцы не осваивались полностью - в этом одна из причин невнятности ансамбля. Второе отличие - устройство позади главного дома большого пруда, к которому от дверного портала дворца вела широкая лестница с балюстрадой и пинаклями7. Такой прием связи дворца с большим ровным водным пространством, устройство своего рода парадной гавани, был характерен для шведского паркостроения XVII в., где большая группа загородных поместий располагалась на берегах крупных водоемов8.
Подобные планировочные решения можно найти также и в самой Голландии. Однако там они связаны с преобразованием бюргерского сада в репрезентативный ансамбль, т.е. с обогащением его чертами французского парка XVII в., для которого было характерно устройство геометрически правильных плоских водоемов на одной оси с главным домом. Такова усадьба Вильгельма Оранского Хет Лоо9 под Амстердамом и усадьба голландского купца Кристоффеля Брандса, которую он возвел после возвращения из России в 1705 г. В ней часто бывал Петр I во время второго путешествия за границу. Графическое изображение в альбоме сохранилось в архиве Петра I, и сейчас оно находится в рукописном отделе Библиотеки Академии наук в С.-Петербурге10.
Ориентация на голландские и шведские или более широко - на протестантские художественные образцы в целом была свойственна культуре Петровского времени, особенно в первое десятилетие XVIII в. Об этом сказано немало. Такую вкусовую ориентацию отчасти диктовал сам царь, направляя механизм выбора необходимых художественных образцов и социальных конструкций в том направлении, которое позволяло наиболее эффективно решать преобразовательные задачи11.
В середине 1710г. Петр I, решая возвести себе летнюю городскую резиденцию в новой столице - Летний дворец с садом, опять ориентируется на голландский бюргерский образец. Даже леблоновская корректировка парка не изменила его принципиально. Петровский Летний сад самый голландский из сохранившихся отечественных садов. Таким образом на этот раз Петр I уже своим примером утвердил рассматриваемую планировочную модель как предпочтительный образец новой художественной среды, оформляющей новый бытовой уклад. Несмотря на сохранность этой усадьбы, судить о ней в полной мере мы можем, только изучая гравюру А. Зубова, сделанную в 1716 г. Гравюра показывает обводный канал, древесные посадки и ряд хозяйственных построек - элементы композиции, которые сейчас отсутствуют.
Отдельные черты голландского сада наблюдались в целом ряде ансамблей раннего Петербурга. Геометрические формы цветочных клумб, периметральные древесные обсадки, водные каналы можно видеть на гравюрах Л. Зубова, изображающих усадьбу Екатерингофф, усадьбу Меншикова на Васильевском острове, ансамбль Александроневской Лавры Доменико Трезини. Наконец, гравюры с изображением образцовых проектов загородных усадеб, сделанные Д. Трезини в 1721 г., также демонстрируют ориентацию на голландский сад, но с репрезентативной корректировкой подчинения всего ансамбля центральной оси. Такое понимание композиции голландского сада совпадает с общеевропейским. Это подтверждается публикацией аналогичного по композиции проекта под названием "Вид сада и люст-гауза в голландском стиле" в книге немецкого архитектора Николая Гольдмана "Всеобщее руководство по общественному строительству", опубликованной в Лейпциге в 1708 г. И, наконец, нечто подобное можно увидеть в иллюстративной гравюре, далекой от архитектурной и садоводческой практики тех лет. Характерный образец голландского сада изображен на листе конклюции, посвященной «Пресветлому царскому богом сопряженному Союзу», выполненной А. Зубовым в 1715 г. В центральной части листа изображен маленький, геометрически организованный садик, огражденный каменной стеной с воротами. В его композиции отсутствуют архитектурные сооружения. Сад демонстрируется сам по себе, не подчиняясь и не входя ни в какие системы связей. Такой же тип сада изображен в немецком архитектурном руководстве Ёзефа Фуртенбаха «Архитектура универсалес», вышедшем в Ульме в 1635 г. Автор предлагает его как образец усадебного сада для отдыха и развлечений.
Подводя итог, можно сказать, что графические материалы начала XVIII века позволяют составить представление о композиционных особенностях первых, самых ранних усадеб петровского времени. Их пространственная организация явно ориентировалась на голландский садово-парковый ансамбль, что соответствовало вкусовым предпочтениям Петра. Однако субъективная личностная составляющая этого вкусового набора в данном случае совпала с логикой художественного развития переходной эпохи. Первые годы XVIII века - период начального приобщения России к современной западной культуре - сопровождались предпочтением простых легко, усваиваемых образцов во всех сферах социокультурной жизни: в образовании - школой и мастерской, в управлении - приказами, в обиходе - простой голландской одеждой и маленьким камерным голландским ансамблем. Но пришло время, и в конце 1710-х гг. и сам Петр I был уже не волонтером, а стал контр-адмиралом, членом французской Академии и, наконец, императором. Наряду со школой в России появились Академия Наук и Университет на французский и немецкий манер. Дела государственные начал вершить Сенат. А в сфере художественного вкуса на смену рациональному протестантскому образцу пришли репрезентативные католические барочные формы как в организации усадебного ансамбля, так и в архитектурном решении в целом. Голландский сад постепенно ушел в прошлое, потерял свою привлекательность и актуальность для русских заказчиков.
Обратно*к содержанию книги*Далее
Примечания:
1. Лихачев Д.С., Избранные работы. Л., 1987. Т. 3. С. 476.
2. История мирового и европейского садово-паркового искусства не раз привлекала внимание зарубежных исследователей. Историография этого вопроса чрезвычайно обширна, назовем лишь самые значительные издания: - Allin ger, G.: Das Hohelied vow Gartenkunst und Gartenbau. Berlin (West), Hamburg 1963. - Gollwitzer, G.: Garten lust. Zeugn isse aur 2 Jahrtauscnden. Munchen 1956. - Hallbaum, F.: Der Landschaftsgarten. Mun chen 1927. - Keller, H. Kleine Geschichte der Gartenkunst. Berlin (West), Hamburg 1976
Курбатов Б. - Сады и парки. Пг., 1916; Лихачев Д.С. Поэзия садов. Л., 1982 и др.
3. Отечественное садово-парковое искусство до сих пор не получило полного и должного освещения в отечественной искусствоведческой науке. Наиболее развернутый материал представлен в кн. А.П. Вергунова и В.А. Горохова «Русские сады и парки». М., 1988. Наименее изученным остается на сегодняшний день ранний этап русского паркостроения - средневековье, включая XVII столетие. Это связано с почти полным отсутствием сохранившихся памятников и незначительным количеством архивных документов, позволяющих реконструировать парковые ансамбли этого времени.
4. Историю возведения усадьбы см.: Евангулова О.С. Дворцово-парко-вые ансамбли Москвы пер. пол. XVIII в. М„ 1969. С. 24-34.
5. Wengel Т. Gartenkust im Spiegel der Zeit. Leipzig, 1985, s. 132-134.
6. H. Бидлоо, лейб-медик Петра I, в 1702 г. устроил на Яузе, напротив Немецкой Слободы первый военный госпиталь с медицинской школой. Там же он возвел себе деревянный дом с садом лекарственных растений. Перспективный рисунок этого сада демонстрирует типичный для Голландии образец загородного бюргерского усадебного ансамбля. Дом расположен в левом углу участка, границы которого обозначены обводным каналом с обсадкой шпалерами. Собственно сад скомпонован из прямоугольных участков, обсаженных шпалерами, внутри которых устроены: лабиринт с прудом, цветочный орнаментальный партер, грядки с растениями, фруктовый сад и огород, также ограниченные древесной изгородью.- См.: Голландцы и русские. 1600-1917. Из истории отношений между Россией и Голландией /ГМИИ им. А.С. Пушкина. М., 1989, С. 87-88.
7. Предположительное изображение этой части усадьбы - см. Евангулова О.С. Указ. соч. С. 34.
8. Wengel Т. Op. cit, c. 126-127.
9. Там же, c. 133.
10. Чертеж этой усадьбы хранится в Петровском альбоме в РОБАН РФ.
11. Фроловский Г. Пути русского богословия. - Париж, 1980. С. 533-534.