Источники по истории «подмосковной» усадьбы в 1812 г. (на примере усадьбы кн. Хованских «Воскресенское»)
Образ русской, а тем более, знаменитой «подмосковной» усадьбы начала XIX в. с ее зимними охотами, летними выездами многочисленных «чад и домочадцев» у большинства из нас складывается, конечно, из чтения страниц «Войны и мира». В этом отношении историки русской усадьбы значительно отстают от художественного воплощения в литературе, а тем более от красочного изображения кинематографа: достаточно вспомнить образ русской усадьбы и в экранизации того же романа Л.Н Толстого, «Гусарскую балладу» и целый ряд подобных фильмов. Несомненно, что сложившееся положение в первую очередь связано с тем, что изучение русской дворянской усадьбы, как известно, шло достаточно сложным, далеко не прямым путем, а подчас и крайне трагическим. Тем не менее трудами энтузиастов намечены основные подходы в исследовании проблемы и накоплен огромный фактический материал. В настоящее время, одной из главных задач перед исследователями по-прежнему стоит расширение границ источниковой базы1.
В кругу источников массового характера, относящихся к началу XIX в., хотелось бы обратить внимание на комплекс так называемых «Прошений» подмосковных дворян о помощи в восстановлении помещичьих хозяйств, пострадавших во время Отечественной войны 1812 г. История возникновения подобного рода источников связана с изгнанием французской армии из пределов России и относится к началу 1813 г. В это время в Санкт-Петербурге под попечительством гр. Кочубея образовалось Общество «...под названием сословие призрения разоренных от неприятеля». Его основной целью являлось выяснение потерь, понесенных населением от французской армии, и оказание возможней помощи. Полученное от графа отношение московский генерал-губернатор Ф.В. Растопчин немедленно переадресовал московскому гражданскому губернатору Обрез-кову, а последний - губернскому предводителю дворянства В.Д. Арсенье-ву, который в январе 1813 г. разослал уездным предводителям дворянства предписания о выяснении нанесенного ущерба. В уездах непосредственно этими вопросами занимались уездные суды, которые должны были получить от помещиков ответы на анкету, состоящую из 11 вопросов. Вопросы касались в абсолютном большинстве состояния помещичьего и крестьянского хозяйства, возможности проведения весеннего сева и т.д.
В частности, губернские власти были крайне обеспокоены вопросом: в состоянии ли владельцы прокормить своих крестьян и обеспечить их жильем в условиях, когда значительное число крестьянских домов и помещичьих усадеб было сожжено, особенно в районах, где во время войны разливалось крестьянское партизанское движение или где проходила маршем французская армия, или ее отдельные отряды, или партии. Настоятельно советовалось "...внушить секретно помещикам или управляющим от них, чтобы держались в возвращении от крестьян взятого ими более кротких мер»2. В своих ответах помещики, как правило, придерживались поставленных в анкете вопросов. Но вместе с тем, в документах встречается целый ряд прошений, в которых авторы выходят за рамки требуемого и подают подробнейшие описания всего того, что они потеряли в своих усадьбах. В основном они рассказывают о тех вещах, которые позволяют в деталях представить бытовую обстановку дворянской усадьбы накануне нашествия Наполеона, ее внутреннее убранство, хозяйственную жизнь.
Автором предлагаемой статьи был изучен хранящийся в Центральном Историческом архиве г. Москвы комплекс подобных документов по Рузскому уезду Московской губернии3. В частности, в материалах фонда «Канцелярия Рузского уездного предводителя дворянства» сохранилось дело «По отношению Московского губернского Предводителя о доставлении сведений о помещиках, кои потерпели раззорение и какое им нужно пособие и о протчем» (Ф.394.Оп. 1. Д. 43). В него вкключена переписка между Москвой и Рузой, прошения помещиков и «Ведомость» записи прошений. Началось 2 февраля 1813 г. и закончилось 2 марта 1814 г. Само дело реставрировано в архиве, но, к сожалению, часть листов переписки сильно повреждены, имеются отрывы краев текста, почерк достаточно труден для прочтения. Из 112 прошений несколько утрачены. «Ведомость» состоит из 4 граф: № прошения, дата, от кого поступило и необходимо ли пособие. Первое прошение поступило от известного историка, директора архива Коллегии Иностранных Дел Н.Н. Бантыш-Каменского, который лишился в Рузском уезде своего сельца Кожине и господского двора. Последнее прошение датируется 6 мая 1813 г. Как правило, прошения подавались в Канцелярию уездного предводителя дворянства по одному в день, и лишь в апреле их количество резко увеличилось, так, например, 30 апреля было подано 25. Среди документов имеются два прошения, в которых авторы подробно рассказали о тех потерях, которые понесли помещичьи усадьбы в Отечественную войну 1812 г. Одно принадлежит небогатой владелице сельца Ратуева, вдове полковника Т.Д. Березниковой, а второе - князю П.А. Хованскому.
Князь Петр Алексеевич Хованский (1760 - 1830) владел в Рузском уезде имением, состоящим из с. Воскресенское, Кожине тож, и деревень: Баранове, Тимофееве, Деменково, Федотове, Акулово, Чепасово, а также сельца Псарево. Согласно ревизии 1811 г, за ним числилось 527 мужских душ, из которых половина занималась хлебопашеством, а половина работала на фабрике, расположенной в Кожине. Фабрика вырабатывала «сукна Российские, Шленские и Шпанские». Сама помещичья усадьба находилась в Кожино, на берегу Москва-реки. Упоминания в литературе об усадьбе крайне редки и относятся к более позднему времени, когда владельцы, после изгнания французов, восстановили имение и построили каменную церковь, стены которой сохранились до наших дней, хотя и находятся в довольно плачевном, руинированном состоянии4. Владелец со своей многочисленной семьей, а это были: его жена - Екатерина Матвеевна и 6 человек детей - Василий, Алексей, Александр, Екатерина, Варвара и Александра, большую часть времени проживали в Москве или Петербурге, где князь служил в Ассигнационном банке5. Лишь в летнее время они переезжали в Рузский уезд, хотя, тем не менее, сам Петр Алексеевич принимал достаточно активное участие в жизни уезда. В 1810 г. ему предлагалось во время дворянских выборов занять какую-либо штатскую должность в уезде, и он сам принимал участие в выборе уездного предводителя дворянства, жертвовал средства на памятник Минину и Пожарскому в Москве в 1811 г. В начале Отечественной войны, находясь в уезде, решал вместе с оставшимися дворянами вопросы о формировании и вооружении ополченцев из Рузского уезда. Во время прихода французов Хованские уехали, как и большинство дворян уезда. Боевых действий в этом районе не велось, тем не менее из 124 крестьянских дворов, числившихся за князем, неприятелем было сожжено 53, В том числе собственно в с. Кожино из 11 крестьянских изб сожжено было 8. В значительной степени была разграблена фабрика, имевшиеся в ней материалы и инструменты. И хотя владелец предоставил крестьянам лес на постройку, положение весной 1813 г. было отчаянным. Полностью был угнан весь рогатый скот и все лошади. Яровой хлеб французы потравили на корню еще в августе, когда они двигались на Москву, и на посев 1813 г. его практически не осталось. Лишь на 2/3 от довоенного уровня удалось высеять озимый хлеб. Не только восстановить хозяйство, но и прокормить Хованским своих крестьян было невозможно. Тем более что в Можайском уезде у них были сожжены еще одно имение и фабрика, а в Москве - дом. 31 мая 1813 г. в Рузе князю было выдано пособие на прокорм 525 душ м.п. 11.970 руб. с тем, чтобы через 3 года Хованский начал возвращать эту сумму государству равными долями в течение 7 последующих лет. Таким образом, правительство предполагало, что примерно к 1823 г. разоренное российское дворянство сможет восстановить свои имения и усадьбы6. Непосредственно на восстановление помещичьих усадеб: дома, сада, парка правительство средств не выделяло, и именно этим можно было объяснить попытку ряда помещиков подробно описать нанесенный французами ущерб, тем самым обратив внимание Петербурга на полное уничтожение многих усадебных гнезд. Сразу следует отметить - попытку абсолютно бесполезную и не приведшую к какому-либо положительному результату. 28 марта 1813 г. бурмистр Осип Степанов подал в Рузский уездный суд подробное описание нанесенного ущерба имению. Судя по нему, князья Хованские потеряли весь усадебный комплекс: дворец, фабрику, скотный и птичий дворы, хлебный амбар. Бурмистр составил ведомость потерь, в которую включил все из имущества, вплоть до мельчайших вещей, видимо, ему удалось сохранить довоенную опись, которую вели в доме. Следует обратить внимание на ценность подобного документа как источника по бытовой истории усадебной жизни: какими вещами в ту пору пользовались, как украшены и обставлены были господские дома в глубинке России, какова была их цена и, наконец, сколько было навсегда утеряно в ходе даже такой, несколько «романтической», благодаря художественной литературе и последующему восприятию войны 1812 г7.
* дюжины
Помимо этого, на фабрике было разграблено машин, инструментов и готовых тканей на 131.835 р. 55к. Таким образом, всего владельцы потеряли имущества на сумму в 252.613 р. 55к.8. Среди помещичьих усадеб Рузского уезда это было наиболее крупное разорение в «Двенадцатом году».
Примечания:
1. Иванова Л.В. Общество изучения русской усадьбы и задачи его возрождения.// Русская усадьба: Сб. ОИРУ. Вып.1(17). М. - Рыбинск, 1994. С. 4-11.
2. ЦИАМ. Ф 4.Оп.З.Д.812.Л.2об.
3. Малышкин С. А. Усадьбы Рузского уезда в 1812 году// Остафь-евский сб. Вып. 3: Тезисы научи конференции «История и культура Подмосковных усадеб. Проблемы создания музея истории русской усадьбы». М., 1995. С. 36-43.
4. Памятники архитектуры Московской области. Каталог в 2 тт. Т. 2. С 352
5. ЦИАМ. Ф. 394. Оп. 1. Д. 33.
6. Там же. Д. 622. Л. 2 об.
7. Там же Д. 43. Лл. 38 об-39 об.
8. Там же. Л. 42.