ОСТАФЬЕВО
Название Остафьево упоминается в истории уже в эпоху образования Московского государства. Впервые встречается оно в XIV в" в духовной Калиты, позднее же в духовной Дм. Донского. И в течении почти семи столетий за селом остается его прежнее название, что не часто бывало с обозначением местностей в Московском Государстве. Не затрагивая здесь истории усадьбы, отметим только, что уже в середине XVIII в. в ней был небольшой каменный дом с флигелями, насажен парк, построена новая церковь и возведены в отдалении хозяйственные службы, образовывавшие четыреугольник невысоких зданий, от которых остался лишь старый амбар. Б конце девяностых годов XVIII ст. Остафьево купил А. И. Вяземский, сломавший прежний дом и на его месте начавший заново отстраиваться, пленившись, как говорит предание, разбивкой парка, его центральной липовой аллеей. Скромный белый дом, с шестиколонным портиком теперь уютно прячется среди лип, кленов и дубов: две, развернутые в стороны колоннады соединяют его с боковыми флигелями, в плане напоминающими орденский крест; со стороны сада два выступа главного корпуса расположены покоем, обнимая украшенный пилястрами полукруг залы с совсем близко подходящими к нему старыми липами главной аллеи. Сразу бросаются в глаза строгие пропорции всей архитектуры, особенно портика, ясность в плане и в разбивке масс. Хочется думать, что хорошему зодчему, близкому скорее к Палладио, чем к мастерам ампира, принадлежит его постройка. К сожалению, не подписан сохранившийся чертеж фасада. Достаточно бросить беглый взгляд на него, чтобы увидеть те изменения, которые были сделаны при постройке. Можно сказать, что не все предполагавшиеся украшения были исполнены. Ионический орден колоннады сменился тосканским, как-то лучше подходящим к окружающей русской природе. И плоская крыша с баллюстрадой (на галлереях), лишний раз показывающая близость архитектора к Италии, хотя и была выполнена, оказалась, однако, непригодной по климатическим условиям и заменена двускатной, легкого наклона. Над центральной частью дома был деревянный бельведер; разобранный в 60-х г.г., за ветхостью, он был заменен куполом со шпилем, более подходящим ко всему скромному зданию. Очень интересны флигеля: в них много отзвуков XVIII в., но здесь нельзя не пожалеть о сделанных от чертежа отступлениях, несколько исказивших их строгие пропорции.
Документальные указания, заимствованные из переписки первого владельца с А. Р. Воронцовым, позволяют отнести постройку дома к павловскому времени, когда А. И. Бяземский, оставшись не у дел, посвятил себя деревенской жизни. Надо думать, что в 1805 г., когда был снят Ив. Бахрамеевым план усадьбы, наружная отделка стен не была еще закончена: изображая дом как бы с птичьего полета, Вахрамеев пользовался и чертежом и уже возведенной постройкой. Б первых годах XIX в. дом был отстроен "с большим старанием и роскошью, обладая приспособлениями для веселого времяпрепровождения и глубочайшего изучения", как пишет в мае 1806 г., побывавший в Остафьеве шотландец-путешественник и художник Роберт Кер-Портер.
Ближе всего архитектура дома подходит к работам Старова, вероятно не участвовавшего непосредственно во всех приписываемых ему работах, но охотно дававшего планы и чертежи. Достоверные произведения этого, по преимуществу "усадебного" архитектора, напоминают и композиция круглой залы, перекрытой куполом, и ранее бывший здесь бельведер, и капители колонн и, особенно, своеобразная разработка флигелей с закругленными углами. Однако семейное предание приписывает постройку дома самому А. И. Вяземскому: любитель архитектуры он, вероятно, принимал на месте деятельное участие в возведении дома, но, конечно, по исполненным для него чертежам, быть может, действительно принадлежавшим Старову.
Храмы дружбы и любви, беседки философского уединения или размышления, памятники историческим событиям, друзьям или любимой собачке, аллеи в честь близких сердцу людей, эрмитажи, трельяжи; боскеты, замысловатые пруды с островками, гроты, каскады, статуи, обелиски при въезде-все это вызывалось вкусами и укладом жизни прошлых веков, все это казалось нужным и значительным. Чудесными пятнами выделяются теперь прозрачные колоннады на фоне зелени, среди столетних черноствольных лип, кудрявых кленов, кустов сирени и одичавших розанов.
В Остафьеве не сохранилось затейливых садовых украшений. Только четыреугольный пруд, теперь высохший, старинная планировка дорожек и куртины между дубами дошли до нашего времени. Разрослись деревья, заглох парк, в своей запущенности имеющий своеобразную прелесть, особенно осенью, когда осыпаются багряные и желтые листья и на светло-синем небе выделяется черное плетение сучьев. А задумано было много всяких прикрас. Сохранился проект сада "практика садов и архитектора" Ф. Мельникова (1821 г.), где находим "руин разоренной Трои", место "карусели" и различные "цветовые горки". Тут же предполагались еще "увеселительная роща для различных игр", "Драконово гнездо" и многие другие затеи. Надо думать, что проект этот шел слишком вразрез с существовавшими уже насаждениями и потому, вероятно, не был приведен в исполнение. Планировка парка осталась, в общих чертах, такой же, какой была еще при покупке имения Бяземскими. Гораздо ближе к действительности уже упоминавшийся, значительно более ранний, общий перспективный план усадьбы 1805 г.
По опушке теперешнего парка идет длинная березовая аллея, так называемая "Карамзинская": она тянется вплоть до Климовской рощи и является дорогой в именье Никульское, принадлежавшее Окуловым. Главная аллея парка, подходящая вплотную к дому, имеет тоже свое название. Пушкин, гостивший у Вяземских, окрестил ее, по преданию, "Русский Парнас"; действительно, по ней гуляли Жуковский, Карамзин, Дмитриев, Мицкевич, Д. Давыдов, Пушкины и многие другие гости Остафьевского хозяина. Перед домом находим луг с небольшим фонтаном, вывезенным из Генуи, стройные дубы, выросшие из желудей с могилы Вашингтона, и остов древней липы около пруда, указанной еще на старых планах. Вот и все, что сохранилось от старого парка, Статуй нет (если не считать недавно поставленных памятников Пушкину, Жуковскому, Карамзину и кн. Вяземскому); только на левой колоннаде стоит Венера с отбитым носом, да по фасаду, по террасе поставлено несколько изваяний и две декоративные вазы. Широкая лестница спускается от портика к лугу. Сюда в былое время подъезжали экипажи и в чугунных жирандолях горели факелы, освещая колеблющимся пламенем шестиколонный портик, охраняемый двумя беломраморными сторожевыми псами.
Письма и портреты, тщательно сберегаемые в семье, предания и рассказы, переходящие из поколения в поколение,-вот канва, по которой вышивается картина жизни старой усадьбы в прошедшие дни. С несколько надменным, тщательно выбритым лицом и зачесанными назад волосами, в черном сюртуке со звездой и белым шарфом вокруг шеи, представлен первый владелец Остафьева из рода Вяземских - Андрей Иванович - на миниатюре, повидилому, являющейся работой Ксавье де-Местра, известного в свое время литера тора и художника-любителя, принадлежавшего к кружку образованных людей, собиравшихся в московском доме Вяземского. Здесь, на площади Колымажного двора, где поселился) выйдя в отставку, А. И. Вяземский, - бывали многие выдающиеся люди того времени - Ю. А. Нелединский-Мелецкий, баснописец И. И. Дмитриев, братья Зубовы, "французские поэты" Ханыков и Белосельский, Карамзин и многие другие "именитости умственные". Б этой высоко-культурной среде вращался сам хозяин-англоман и массон, человек образованный и просвещенный; он был, однако, по свидетельству желчного И. М. Долгорукова, "самовластен, спесив и горяч до бешенства".
В подмосковной А.И. Вяземский отдыхал от шумной городской жизни. Подобно многим помещикам того времени, он увлекался архитектурой, постройками в своем имении, разбивая сад и парк, занимаясь возведением и убранством нового деревенского дома. Смерть жены как-то еще более привязала его к Остафьеву. На парной к портрету мужа миниатюре Е. И. Вяземская представлена с красной шалью на плечах поверх белого платья, с выбившимися из под чепца локонами, на фоне сада с большим кустом цветов. В 1804 году Вяземский выдал свою побочную дочь Е. А. Колыванову за Н. М. Карамзина, бывшего в дружеских с ним отношениях. Есть мнение, едва ли голословное, что оба они принадлежали к "Дружескому Ученому Обществу"-массонской ложе, основанной Новиковым. Б библиотеке Остафьева сохраняется искусно сделанное из воску изображение мертвеца в гробу, поедаемого червями и ящерицами. Это memento mori и некоторые книги по вопросам оккультизма, выделенные в особую витринку в библиотеке, определенно указывают на наличие связей с массонством. В июне 1807 г. А. И. Вяземский скончался, оставив на попечении Карамзина 15-ти летнего сына Петра, будущего поэта, и родную дочь Екатерину, скоро вышедшую замуж за Щербатова. Жизнь в Остафьеве сразу обрывается, прекращаются все работы по устройству дома, его отделке и убранству. Размерный и педантичный порядок царят в общем укладе жизни. В верхней комнате с большим окном работает Карамзин над своей "историей". Бот как описывает его кабинет побывавший в Остафьеве Погодин. "Голые штукатурные стены, выкрашенные белой краской, широкий сосновый стол в переднем углу, под окнами стоящий, ничем не прикрытый, простой деревянный стул, несколько козлов с наложенными досками, на которых раскладены рукописи, книги, тетради, бумаги, несколько ветхих стульев около стен в беспорядке".
Выезды к соседям мало разнообразили образ жизни Карамзина в Остафьеве. По утрам он занимался своей историей; это время было священно и никто не смел тогда отрывать его от работы. Точно соблюдалось время обеда и завтрака, даже пища неизменно повторялась, были часы и для выкуривания трубки табаку.
Кабинет историографа не сохранил своего первоначального вида: в разное время сюда были снесены портреты, реликвии, гравюры, так или иначе связанные с гостившими в усадьбе литераторами. Остался стол Карамзина, некоторые книги его, в том числе история с собственноручными пометками и две картины, помещенные сюда уже после войны с французами: "Слава Кутузова", раб. акад. Тупылева, и "Слава Александра 1". Большое окно Карамзинской комнаты выходит в парк на то место, где стоит посвященный хозяину ее памятник. Карамзин внимательно относился к детям Вяземским; мало заботясь о литературных начинаниях молодого поэта, он хлопотал зато о домашних делах, управлял имениями, старался выдвинуть его на служебном поприще. Так однообразно шла жизнь в усадьбе до 1811 г., когда П. А. Вяземский, неожиданно для Карамзина, решил жениться на Б. Ф. Гагариной, дочери известной московской красавицы П. Ю. Кологривовой, которая, за несколько лет перед тем, спустилась в Остафьеве на аэростате, принимая участие в полетах воздухоплавателя Гарнерена. В усадьбе несколько портретов этой, воспетой Пушкиным и Грибоедовым женщины: на одном (масляном) она изображена в красной кацавейке и кружевном капоре, на другом, парном к портрету мужа, в таком же капоре и голубой бархатной шубке. Последние две акварели исполнены, тогда еще начинавшим портретистом, О. И. Тимашевским. Хорошо знавший всех Гагариных, обычно злоязычный Бигель, не жалеет красок, описывая наружность четырех сестер Гагариных, впоследствии-Вяземской, Четвертинской, Ладомирской и Полуектовой, запечатленных кистью Моллинари. Похожие друг на друга, представлены они художником в открытых платьях нач. XIX в., с высоко подхваченной талией, большим вырезом на груди, с кокетливо развевающимися прядями волос. Два брата входили еще в эту большую семью. Офицер, Ф.Ф.Гагарин, изображен на акварели П. Соколова в коричневом шелковом халате, с сигарой в руках, с небрежно повязанным вокруг шеи голубым галстуком. Другой брат, Б. Ф. Гагарин, типичный военный николаевского времени, запечатлен на суховатой, до мелочности проработанной акварели Гампельна.
Осенью 1811 г. была свадьба П. А. Вяземского, после чего молодые уехали в Остафьево, а Карамзины, жившие там, приехали в Москву.
Лето тревожного 1812 г. обе семьи проводили вместе в деревне. При приближении французов Е. А. Карамзина с детьми и "брюхатой" Вяземской уехали в Ярославль, мужчины же отправились в Москву, в действующую армию. В деревне остались близкие семье итальянец Баттонди и воспитательница Карамзинских детей, швейцарка Бер, стараниями которых сохранилась усадьба, несмотря на набеги французов и налеты казаков-партизан Фигнера. Памятью их посещений остались в Остафьеве две русские пушки, стоящие теперь на галлерее. Кроме этих реликвий, воспоминаниями войны 1812 г. являются в усадьбе копии с рельефов Ф. Толстого, вмазанные в наружные стены дома, близкая им по духу сюита каррикатур-акварелей Теребенева и Тупылева, и несколько портретов, эпохи войны с Наполеоном.
Три лета после памятного 1812 г. обе семьи Вяземских и Карамзиных проводили в Остафьеве. Б этот период бывали там "арзамасцы"-А. И. Тургенев, В. Л. Пушкин, Д. Давыдов и др. Как раз в то время начинавший художник П. Соколов написал для П. А. Вяземского портреты Жуковского и Тургенева. Облик последнего, исполненный в очень свободной манере, передает еще молодого человека в сюртуке с отворотами, в высоких воротничках, с зачесанными на висках волосами. Несколько штрихов пером в тенях придают выпуклость всему изображению.
После недолгого перерыва, усадьба снова оживилась два года спустя, когда окончательно отделывался дом, был построен мост через водослив пруда, поддерживались оранжереи и цветники, а комнаты наполнялись мебелью, фарфором и разной утварью. Вяземские зажили в Остафьеве открытым домом. В торжественные дни бывал в усадьбе съезд гостей с раннего утра, а иногда еще и с вечера накануне. Нередко, в той комнате, где стоит биллиард, разыгрывались русские и французские пьесы, пелись сочиненные на случай куплеты. День заключался балом в зале, освещенной расставленными по карнизу сотнями плошек и стаканчиков, прерываемый столь же обильным, как и обед, ужином и непременным фейрверком, огневой забавой, без которой не обходился ни один праздник в помещичьем быту. Далеко за полночь продолжался бал под звуки крепостного оркестра, обычно приглашаемого из соседнего Суханова. На домашней сцене, в разное время, играли Грибоедов, молодой Ваксель, будущий каррикатурист, оба Пушкина. Заблаговременно выписывались из Москвы материалы для декораций, приглашался художник и даже танцмейстер.
Чередовавшаяся празднествами и съездами гостей, ровно и тихо текла жизнь в Остафьеве, вплоть до достопамятного 1850 г., разразившегося в Москве холерной эпидемией. П.А. Вяземский, после долгих колебаний, решил не уезжать из деревни. Б сельском уединении занялся он большой работой-жизнеописанием Фонвизина. Когда же эпидемия начала спадать, в Остафьево стали приезжать гости из Москвы и соседних имений. "Уже при последних издыханиях холеры, пишет П.А. Вяземский, навестил меня в Остафьеве Пушкин. Разумеется не отпустил я его от себя без прочтения всего написанного мною. Он слушал меня с живым сочувствием приятеля и судил о труде моем с авторитетом писателя опытного и критика меткого, строгого и светлого". Зимой 1850-51 г. Пушкин два раза приезжал в Остафьево. После долгой разлуки друзья свиделись в первый раз 17 декабря; хлопоты по поводу предстоящей женитьбы задерживали поэта в Москве, он в шутку писал тогда П.А. Вяземскому: "постараюсь взять отпуск и приехать на именины к тебе, но не обещаюсь. Брат, вероятно, будет. Толстой к тебе собирается". Пушкин, повидимому) приехал один. "В старой записной книжке" есть драгоценная запись, касающаяся посещения им Остафьева. "Третьего дня был у нас Пушкин. Он много написал в деревне; привел в порядок 8 и 9 главу Онегина, ею и кончает; из десятой, предполагаемой, читал мне строфы о 1812 годе и следующих- славная хроника; куплеты "я мещанин, я мещанин", эпиграмму на Булгарина за Арапа; написал несколько повестей в прозе, полемических статей, драматических сцен в стихах: Дон-Жуана, Моцарта и Сальери. "У вдохновенного Никиты, у осторожного Ильи". Приведенные слова П. А. Вяземского совпадают с воспоминаниями его сына. "Я живо помню, говорит он, как Пушкин во время семейного чаю расхаживал по комнатам, не то как будто катаясь на коньках, и потирая руки декламировал"... Предание указывает, что в овальном зале дома, перед дверью, ведущей в кабинет, Пушкин, как-то особенно скользя по паркету, ходил взад и вперед, декламируя стихотворение "Моя родословная".
Облик поэта запечатлен в Остафьеве на ряде портретов, в том числе и на посмертном, в гробу, работы Козлова, висящем в "Карамзинской" комнате, где сосредоточены некоторые реликвии, относящиеся к последним дням жизни Пушкина. Они переданы были женой поэта П. А. Вяземскому. У большого венецианского окна стоит его письменный стол, совсем простой, с выдвижной доской для бумаг и тут же трость его, бамбуковая палка с набалдашником из пуговицы от камзола деда, А. П. Ганнибала, арапа Петра Великого. Заботливо сохраняется в витрине жилет Пушкина, в котором он был смертельно ранен, под стеклом помещен рисунок места дуэли и вставлен маленький отрывок коры от той березы, где упал поэт. Какие-то кусочки дерева, повидимому, долго бывшие в воде, хранятся в черном ящичке с загадочной надписью "День преполовения на Неве- прогулка с Пушкиным". На столе лежат книги "Современника" и стоит драгоценный для поэта портрет Жуковского-гравюра с надписью "Победителю ученику, от побежденного учителя в тот высокоторжественный день, в который он кончил свою поэму "Руслан и Людмила", 1820 г. марта 26. Великая Пятница". От яркого солнечного света выгорел находящийся тут же портрет Н. Н. Пушкиной-Ланской работы Гау, подобный находившемуся у Н. П. Араповой.
Приезд Пушкина зимой в Остафьево был отчасти связан с его женитьбой: он просил Б.Ф. Вяземскую быть его посаженной матерью. В тесном семейном кругу поэт чувствовал себя особенно хорошо. Друзья делились своими впечатлениями, новостями, мыслями, читали друг другу свои работы.
Второй приезд Пушкина в Остафьево был 4 января 1851 г., на святках. В этот день сюда съехалось множество гостей "у нас был уголок Москвы"-узнаем мы из письма к Булгакову, "но он был бы еще краснее тобою. Выл Денис Давыдов, Трубецкой, Пушкин, Муханов, Четвертинские, к вечеру съехались соседки, запиликала пьяная скрипка и пошел бал балом. Только мазурку я не позволил танцевать, это танец соблазнительный". Лето 1831 г. было последним, проведенным П.А. Вяземским в Остафьеве, снова совместно с гостившим там семейством Карамзиных; мы увидим его в усадьбе уже много позднее. Ряд других вещественных воспоминаний, собранных в остафьевском доме, относится уже к детям П. А. Вяземского.
*
Лучше всего запечатлен облик старшей дочери Прасковьи на акварели Бруни, исполненной в Риме в 1856 г., очень цветистой по краскам, где синее платье и красный шейный платок сочетаются с узорчатой шалью и розовыми лентами капора. Пристально смотрят глаза на бледном лице с болезненно-яркими губами, признаком роковой для нее чахотки. Она скончалась в 1835 г. и была погребена в Риме, неподалеку от пирамиды Гайя Цестия среди островерхих, вечно-зеленых кипарисов. Это место часто попадается среди картин, висевших в верхней угловой гостиной, исполненных талантливым пейзажистом М. Лебедевым. Много русских жило тогда в вечном городе; на вилле Болконской бывали в 1835 г. Кипренский, зарисовавший профиль Вяземского, скульптор Больтрек, вылепивший портрет известного коллекционера П. Meщерского, женатого на С. Н Карамзиной, Ф. А. Бруни, наконец, К. Брюллов, набросавший, повидимому, в один присест, облик Жуковского, где два-три тона-коричневый и голубой, наложенные смелыми пятнами,- дают всю красочную и формальную разработку портрета. Рукой художника сделана внизу надпись "князю Вяземскому К. Брюллов. Г. Ферзей краски натирал".
В следующие годы поездки Вяземских заграницу вызывались слабым здоровьем дочери Надежды. Они побывали тогда на ряде немецких курортов. В Киссингене запечатлел П.А. Вяземского известный рисовальщик Диц, впоследствии побывавший в России, где почти точно повторил ранее сделанный портрет, находящийся теперь в Остафьеве. В Бадене семейство Вяземских особенно сблизилось с русским посланником Столыпиным и его женой. Последняя прекрасно играла на рояли, будучи ученицей К. Мейера и Шопена, с ней играл в четыре руки Лист, тогда тоже живший на курорте. Украшенный слепками с камей альбом Н. П. Вяземской, хранящий музыкальные автографы Листа, Тальберга и Мейербера, является воспоминанием этого времени. Надписи в нем сделаны не задолго до ее смерти-1840 г.
В усадьбе, в кабинете, сохранилось несколько видов кладбища в Бадене, где была похоронена Н.П. Вяземская до перенесения ее тела в Александро-Невскую лавру вместе с останками отца, уже много позднее, в 1878 г.
Н.П. Вяземская была в молодости очень привлекательной, у нее были чудесные руки с тонкими изящными пальцами, запечатленными в бронзовом слепке. В доме много и портретов ее: профильный, силуэтный, другой, работы Вагнера, парный к изображению ее брата, в черном платье с синим шарфом, на рисунке Бруни, вместе с сестрами и, наконец, несколько более ранний, пастельный, удивительно приятный по манере. Слегка склоненное на бок лицо, обрамленное расчесанными на пробор волосами, носит печать какой-то грусти. И самая техника, хрупкая пастель, подходит к облику этой молодой, только что сформировавшейся, безвременно скончавшейся девушки.
В Бадене, в доме русского посланника, бывали музыканты, художники, артисты, все высокопоставленные путешественники, здесь блистало то самое общество, которое тaк колоритно было схвачено Тургеневым в его романе "Дым" и которое запечатлено на многочисленных рисунках и литографиях Вагнера, в альбомах европейских знаменитостей Дица. В Остафьеве три рисунка Вагнера: на одном, карандашном, изображен А. А. Столыпин-щеголь и красавец своего времени, послуживший Лермонтову прототипом Печорина; он нарисован здесь в раскрытом сюртуке, в мягкой шляпе поверх вьющихся волос. Б 1859 г. был написан Вагнером портрет П. П. Вяземского юношей, в синем костюме, с волнистыми светлыми волосами, исполненный в своеобразной манере, сочетающей угольный карандаш с раскраской, как бы фиксирующей рисунок.
Третья, самая старшая из сестер Вяземских, Мария, вышла замуж за известного П.А. Валуева, человека, не чуждого литературе, описавшего в романе "Лорин" остафьевскийдом. Валуевы провели несколько лет в усадьбе, где и застал их Погодин во время паломничества своего к местам, где жил Карамзин. К этому времени относится портрет М.П. Валуевой, исполненный польским художником Згиенским, портрет выдержанный в светло-голубых тонах, несколько напоминающий работы П. Соколова.
Мысль посетить Палестину давно уже зародилась у П. А. Вяземского. Путешествие на Восток было тем более привлекательно, что в Константинополе в то время жил единственный сын его Павел, бывший на службе при посольстве. Не задолго перед тем молодой Вяземский женился на М.А. Бек, рожденной Столыпиной, замечательной красавице своего времени. И самая свадьба и облик невесты запечатлены на рисунках и акварелях, среди которых особенно выделяется портрет Л. Вяземской кисти В. Гау, легко написанный, выдержанный в голубых тонах, созвучных ее глазам.
Вяземские отправились на Восток в 1849 г., по дороге заехав и в Остафьево, в обществе друзей. Тут были Погодин, Гоголь, Всеволожский. Обедали в Никульском у Окуловых, гуляли, говорили о Карамзине, крестьянах, о Петре Великом, литературе и прочее. Из Москвы отправились они в Одессу, откуда морем в Царьград. Свидание с сыном особенно было приятно старикам, недавно лишившимся третьей дочери М.П. Валуевой. С берегов Босфора через Эгейское море, паломники проехали дальше. Глубокое впечатление произвела на Вяземского Палестина; он вывез оттуда ряд реликвий, теперь сохраняющихся в усадьбе. Только осенью 1850 года вернулись путешественники в Москву и, не заезжая в город, отдыхали около месяца в Остафьеве, где их навещали друзья и знакомые. Сильно изменился за это время поэт: медленными, но верными шагами подходила старость; уже не было в живых тогда Пушкина, А. И. Тургенева, Жуковского, Булгакова и многих других друзей молодости. И в письмах и в стихах появляется нотка грусти, какой-то меланхолический мотив и частые воспоминания об утрате близких людей, особенно чувствовавшиеся в Остафьеве. Однако поэту суждено было еще долго жить. Старость и связанные с нею болезни, заставляли Вяземских проводить много времени заграницей, преимущественно в Германии. В альбомах мелькают фотографии известных и неизвестных лиц, знакомых, близких и случайных, встречавшихся на жизненном пути.
В 1878 г., в Гамбурге, в гостинице, скончался Петр Андреевич Бяземский на вышитом диване, перевезенном оттуда, как печальная реликвия, в остафьевскую усадьбу. Чьей-то заботливой рукой был снят и вид комнаты, где умер поэт.
Всего только одним годом пережила его жена, Вера Федоровна Вяземская.
*
Обширность собранных в Остафьеве коллекций, их постоянные, еще далеко не законченные перемещения, текучесть всего музейного материала-позволяют нам лишь в общих чертах коснуться сосредоточенных в усадьбе художественных предметов1. Старое Остафьево времен строителя дома А. И. Вяземского сохранилось в немногих комнатах. Особенно ясно чувствуется оно в угловой библиотеке, где стоят деревянные, доморощенной работы, книжные шкафы с витринами, хранящими в себе прекрасную, собранную во время заграничных путешествий, библиотеку французских авторов XVIII в" в кожаных, стильных переплетах того времени и небольшую коллекцию резных камней, среди которых есть хорошие произведения, главным образом, английских мастеров (Брауна, Мёрчанта, Бёрча и др.). Собрание гемм и камей попало, возможно, в Остафьево через кн. Е.И. Вяземскую, первый муж которой Квин, был известным их ценителем. Дополненные систематическим подбором слепков, эти камни дают хорошее представление о вкусе позапрошлого столетия, об увлечении античностью в эту эпоху.
Картины на мифологические сюжеты, разные "древности", правда, оказавшиеся подделками XVIII века, ящичек с египетскими амулетами-все это, не менее чем книги, обрисовывает личность первого остафьевского хозяина, собравшего у себя, в подмосковной, творения классиков французской литературы, сочинения по искусству и археологии, серьезные отделы путешествий и военных наук.
Другая комната, в общих чертах сохранившая свой прежний характер,-овальная, не совсем обычная для усадебной архитектуры, зала, разделенная светло-серыми на розовом фоне полуколоннами коринфского ордена. Здесь сохранилась старая мебель стиля Людовика XVI, стулья, кресла, банкетки, диваны, белые с голубыми тягами, с прямыми или овальными спинками, частью обитые кожей, частью же старыми штофами. Среди этих провинциальных отзвуков французского мебельного производства, наибольший интерес представляют столики двух типов, сочетающие тонкую резьбу розеток, горошинок, звезд и гирлянд с нежной раскраской, придающей им какой-то "фарфоровый" вид. Бронза николаевского времени, стиля позднего ампира, вазы-урны, украшенные фигурами крылатых женщин, различные канделябры и три пары более ранних по времени, скромных стенников, вместе с фарфоровыми вазами-кашпо той же эпохи, дополняют общий, довольно хорошо выдержанный, за исключением плафона, вид залы. Последний, расписанный на холсте внуком строителя дома, П.П. Вяземским, совместно с каким-то живописцем Джованни, является крайне странным произведением. На фоне синего облачного неба, занимающего весь потолок и закрывающего хоры, представлены родные, знакомые и "увлечения" последнего остафьевского хозяина. Среди изображенных лиц находим румынский оркестр, хор цыган, галлерею женских лиц с Линой Чинизелли во главе, своего рода "Дон-Жуанский" список П.П. Вяземского, тут же представленного в маскарадном костюме "людоеда". Рядом, на пустом месте, в солнечные дни просвечивает очертание фигуры жены его, Марии Аркадьевны, потребовавшей замазать свое изображение, не желавшей оставаться в столь "избранном" обществе. Благодаря этому плафону красочное впечатление от всей залы получает какую-то неожиданную глубину, особенно летом, когда в окна заглядывает темная листва старых лип.
Отчасти сохранилась от восемнадцатого века угловая спальня, разделенная поперек аркой на двух колоннах, соответствуя, таким образом, обычному характеру дворцовых опочивален. Ряд вещей по стилю и характеру своему вполне подходит к убранству этой комнаты. Отметим, прежде всего, два интересных кресла красного дерева, обитых малиновым сафьяном, с резными сфинксами на ручках, раннего русского ампира и туалетный стол того же времени с бронзовыми украшениями-фигурками и замысловатыми ящиками.
По многим комнатам остафьевского дома расставлены чудесные предметы наборной работы, прекрасно обрисовывающие это производство, особенно расцветшее в России, вероятно, в силу врожденного дарования русских мастеров к тонкой деревянной мозаике. Повторяя формы западной мебели, эти, зачастую крепостные художники, были, однако, довольно свободны в выборе сюжета и в трактовке рисунка. В спальне, образчиками мебели такого рода является коммод с панорамой какого-то города и широкое зеркало-трюмо с вставками из перламутра. Тут же стоит теперь кровать красного дерева с колоннами, французской работы стиля раннего ампира, отличающаяся хорошими пропорциями и тонкостью чеканки накладных бронзовых украшений. В соответствии со старой обстановкой, находятся очаровательный фонарь-чашка на цепях, старинные вышивки в широких рамах и несколько сумрачное по краскам "распятие" болонского мастера XVII в., созвучное фамильным иконам и реликвиям, хранящимся в киоте. Гораздо меньше вещественных следов осталось от первой половины XIX в. от П.А. Вяземского. Собственно лишь библиотека поэта отчасти носит прежний свой характер, главным образом, привлекая наше внимание совершенно исключительным подбором книг, журналов и альманахов, словом, всей выдающейся литературы начала прошлого столетия, часто с пометками, автографами и посвящениями, не одной тысячью читанных и перечитанных томов.
Довольно интересна реконструкция в соседней комнате-кабинете поэта Вяземского. Собранные здесь вещи - письменный стол, конторка, семейные портреты, о которых уже говорилось выше, различные обиходные вещи, прежде разбросанные по всему дому, отчасти оправдывают еще далеко не окончательное устройство этой комнаты. Книги, портреты, бюсты мудрецов и писателей, стилистически разнообразная обстановка, среди которой находим и черный коммодик XVIII в., и вышитый диван 70-х г.г., на котором скончался Вяземский-все эти предметы создают в Остафьеве уютный, исторически правильный уголок, посвященный поэту.
Несколько искусственный характер носит будуар Б. Вяземской, где по стенам также развешаны портреты частью семейные, частью совершенно чуждые старым владельцам. Подбор мебели и здесь дает мало выдержанные сочетания: кушетка орехового дерева 60-80 г.г. прошлого века,, обитая желтым шелком, стоит возле бюро стиля Людовика XVI с бронзовыми украшениями в виде музыкальных инструментов. Тут же находим более поздние, типичные для пятидесятых-шестидесятых годов столики, приобретенные в Италии, с досками, составленными из небольших кусочков разноцветного мрамора. Жилой вид придает будуару ряд небольших безделушек, старинных художественных памяток и несколько картин-сильно переписанная мадонна школы Перуджино, сцена в парке голландского художника конца XVII в. и великолепный любительский рисунок в духе Греза, изображающий голову старика.
Другие комнаты остафьевского дома носят еще более смешанный характер и заполнены вещами, собранными уже как произведения искусства П.П. Вяземским. Б гостиной, среди мебели неудачного стиля второй империи, можно отметить коммодик екатерининского времени маркетри с изображением каких-то колоннад и деревьев и два угольных шкапчика, времени Людовика XVI с бронзовой отделкой. Самое неожиданное и своеобразное украшение гостиной находим перед средним окном: это какое-то декоративное сооружение, созданное вкусом П. П. Вяземского, состоящее из двух простых ящиков, выкрашенных в черный цвет, украшенных бронзой и цветными стеклами. На этой большой подставке стоят часы французской работ часы французской работы белого мрамора с бронзовой чеканкой в виде памятника-обелиска, увенчанного фигурой гения, и подсвечники конца XVIII в., особенно выдающиеся по работе; они задуманы как урны с ручками в виде крылатых женщин, несущих рожки для свечей. Бронзовые таганы, зеркала александровского времени, старые клавикорды Б.Ф. Вяземской, в 20-х г.г. перевозившиеся из года в год в Остафьево, фарфоровые собачки у дверей- все это дает богатый материал для изучения прикладного искусства прошлого. Лучшей вещью является, однако, зеркало средины XVIII в. в деревянной резной оправе с хрусталиками и подсвечниками, должно быть венецианской работы. Оно все блестит и играет, точно самоцветный камень в оправе, преломляя и отражая световые лучи.
Из картин, украшающих стены, в большинстве своем старых копий, отметим лишь Марию с младенцем и Иосифом, работы несколько скучного римского академика Фр. да-Имола, большую, хорошо построенную композицию того же времени,-"Продажу Дины"- и красочное, золотистое по тону, "Поклонение Волхвов", венецианской школы XVIII в. Рядом, в вестибюле, находим сравнительно мало интересную мебель, повторяющую формы XVII в. Главный интерес представляют здесь картины, в лучшей своей части увезенные в Москву2.
Из оставшихся вещей заслуживают особого внимания расположенные щитами створки с "рождеством" и "благовещением", со сценами из жизни св. Эгидия на обороте, верхнегерманской школы нач. XVI в. Эти створки значительно превосходят другие, выше расположенные, более "традиционные" в иконографическом отношении. По своим ярким краскам очень эффектными кажутся крылья полиптиха с отдельными фигурами еп. Аугсбургского Ульриха и Иоанна Богослова, четко выделяющихся на золоте фона (раб. Цейтблума). Как бы переходом к нидерландцам служит прекрасная "Голгофа", многофигурная композиция, очень тонкая по краскам и мастерскому письму. Из более поздних картин отметим пейзаж с "Милосердным Самаритянином" и несомненное, повидимому, произведение очень редкого мастера Людгер Том Ринга "Христос у Марфы и Марии", где особенно привлекала художника передача "кухонного" натюрморта. Среди картин других школ можно выделить "Чуму" монограммиста Е. S" напоминающую произведения Врейгеля, и несколько итальянских вещей, среди которых заслуживает быть отмеченным "Истязание Христа", монохромный эскиз, подписанный Alessandro Barbieге.
В соответствии с картинами размещены в этой комнате германские деревянные скульптуры, как отдельные фигуры, так и группы, и даже целый алтарный складень, позолоченный и раскрашенный, школы Тильмана Рименшнейдера, с коронованием мадонны посредине, рождеством и благовещением в створках и успением в пределле. Тут же стоит прекрасная резная Piela (плач над телом Христа), великолепно скомпанованная группа немецкого мастера начала XVI века, полная драматизма и выразительности.
В прежнее время "комната примитивов" была прихожей: этому характеру ее отвечает положение на центральной оси всего здания, перед залой, врезающейся полукругом и образующей с двух сторон углубления, вероятно, предназначавшиеся для лестниц. Первоначальному характеру прихожей соответствует и стеклянный фонарь екатерининского времени, с гирляндами подвесков. Комната эта еще недавно имела вид, приданный ей П.П. Вяземским: это была сплошная декорация, где без всякой системы висели живописные произведения разных школ, копии и оригиналы, хорошие и плохие вещи, размещена была скульптура, расставлена мебель. В угоду этому причудливому замыслу немецкие вышивки XVI б. с изображениями святых были скомпанованы в виде пилястров на стенах, а деревянные скульптуры, среди которых выделяется статуэтка св. Георгия (XVI в.), развешаны под потолком, в виде особого фриза.
Влияние последнего владельца сказывается и в большой библиотеке (биллиардной), где расставлена кое-какая старинная мебель и сохранилась еще бронзовая масляная лампа на специальном кронштейне. По стенам размещены наполненные книгами шкафы, содержащие разнообразную библиотеку, с единственным в своем роде подбором старой литературы по искусству. Отдельно хранится здесь множество альбомов и папок с гравюрами и рисунками, вырезками и фотографиями, неисчерпаемый для исследователя материал, живо характеризующий П.П. Вяземского. Над шкафами, как обычно, помещены различные скульптуры, выше же висят портреты царей и сановников, сопоставленные с изображениями французских революционных деятелей (Робеспьера, Мирабо), запечатленных кистью художника Бозе.
Книжные шкафы того же типа, портреты, мебель красного дерева, бронзу находим и в соседнем кабинете с камином, где стоит старое, обитое износившейся кожей, вольтеровское кресло А.И. Вяземского.
Однако, самой причудливой комнатой в Остафьеве является темная и сумрачная столовая, когда-то расписанная фресками. Роспись эта ("Пир Диоклетиана") теперь закрыта развешанной по стенам богатейшей коллекцией оружия, шлемов, лат, кольчуг, пищалей, и кинжалов, дающих представление о вооружении чуть ли не всех времен и народов. Громадную художественную ценность среди мебели представляют здесь монастырские шкафы XVII века (немецкой работы) с большими фигурами мадонны и святых, со сценами из писания, искусно вырезанными из дерева. С этими массивными дубовыми шкафами прекрасно гармонируют старо-немецкие стулья с вычурными, ни разу не повторяющимися спинками, деревянные ангелы, держащие канделябры, и люстра, спускающаяся над обеденным столом.
На полках и резных поставцах выставлено множество прекрасных изделий из фарфора и стекла: тут находим и хрустальные стаканчики с разноцветной живописью китайскими сценами, средины XVIII века, кубки и рюмки с вензелями и гербами, бокал с портретом польского короля Августа III, стекло с гравировкой, позолотой, прозрачное или матовое, иногда цветное. Тут же стоят всевозможные глиняные изделия-немецкая кружка для пива с изображением 12 апостолов, ярко раскрашенные поливные вазы и сосуды, тонко расцвеченные блюда родосского фаянса (в окне, ведущем в буфетную), кое-какие фарфоровые изделия мейсенского, венского и б. императорского заводов, наконец, ряд тарелок, составляющих своеобразный фриз под потолком. Еще множество разнообразных вещей можно выделить в столовой-тут и любопытный итальянский рукомойник с резервуаром в виде дельфина, эпохи Возрождения, и персидские бронзовые птицы с ажурными хвостами, и коллекция всевозможных ящичков, укладок, костяных или деревянных шкатулок, и целое собрание замков, затворов и ключей, прикрепленных к оконным ставням.
Все это нагромождено беспорядочно, без системы, образуя, однако, своеобразное декоративное целое.
Часть вещей отсюда-главным образом, изделия из стекла и кости-были перенесены в "голландскую" комнату, маленькую столовую, где стоит резная мебель XVII в. и висят картины нидерландских мастеров - второстепенные портреты, пейзажи и столь подходящие к убранству столовых натюрморты, из которых можно выделить только "Битую дичь" антверпенского мастера Адриансена.
Довольно крутая, пристроенная впоследствии лестница, также украшенная картинами и оберегаемая фигурой рыцаря в латах, ведет во второй этаж с рядом жилых комнат. Здесь находим мебель "Гамбса" и старую остафьевскую, на стенах гравюры и литографии, картины русских художников, семейные портреты, акварели, рисунки; в альбомах-фотографии, каррикатуры, стихи, записи, разные памятки. Кое-где попадается уютная мебель-пузатое наборное бюро екатерининского времени, стулья и кресла "жакоб", неуклюжие коммоды красного дерева, какой-то длинный диван с решетчатыми боковыми спинками, старенький детский биллиард.
Светлый корридор, увешанный чертежами и фотографиями, приводит с одной стороны к небольшой комнате, где находятся остатки коллекции икон и собраны кое-какие образчики русского кустарного производства и старинного шитья-с другой к "Карамзинской" комнате, уже нами описанной. Светлый и радостный, верхний этаж дома до сих пор хранит своеобразное очарование жилого уюта, до сих пор не покинувшего эту старую усадьбу.
Печатается по изданию: Подмосковные музеи. Путеводители под редакцией И.Б. ЛАЗАРЕВСКОГО и Б. ЗГУРА. Выпуск третий.
Словарь специальных терминов
Аллегория - иносказание; изображение какого-либо предмета или события с целью вызвать в воображении представление о смысле другого предмета или события.
Ампир (ный) - стиль империи, время (конец XVIII и перв. четв. XIX в. в.), когда художники пользовались переработанными мотивами древне-греческого и римского искусства.
Амур - сын и спутник богини любви Венеры, (см.).
Английский парк - Так называются парки, разбитые возможно ближе к природе, не тронутой человеком.
Антаблемент - продольное перекрытие колонн, состоящее из трех частей: архитрава (нижней), фриза (средней) и карниза (верхи.).
Античный - древнегреческий или римский.
Баллюстрада - перила, состоящие из ряда столбиков на которых лежит поручень.
Барабан - круглая или восьмигранная возвышенная часть, поддерживающая непосредственно купол здания.
Барду, Карл - немецкий живописец-портретист, посетивший в начале XIX в. Россию и исполнивший здесь ряд преимущественно пастельных портретов.
Барокко (по итальянски означает "неправильный") - стиль, народившийся в Италии в XVI столетии, как реакция (противовес) строгой закономерности искусства высокого Возрождения (см.); он производит впечатление, глав. образом, борьбы противоположных и разнородных, выраженных в художественном произведении, сил. В XVII и . XVIII веках барокко перешел во все европейские страны.
Бельведер - вышка или башенка, с которой открывается красивый вид.
Боскет - внутреннее пространство, обсаженное по краям стриженными рядами деревьев.
Бруни, Ф. А. (1799-1875) - характерный представитель позднего академизма в русском живописном искусстве.
Будуар - комната, предшествующая спальне.
Бюст - погрудное скульптурное изображение.
Венера - античная богиня любви.
Венский фарфоровый завод, - основан в 1717 году, отличается высокой техникой и художественностью своей продукции.
Бигель, Ф. Ф. (1787-1856) - автор известных воспоминаний, в которых с большой характерностью отражен быт и люди своего времени.
Возрождение (Ренессанс) - стиль XIV - XVI в. в., возникший в Италии со стремлением подражать природе постигнуть законы анатомии и перспективы, основываясь отчасти иа памятниках античного (см) искусства. Эпоха эта делится на три периода - Раннего Возрождения до 1500 г., Высокого В. до 1560 г. г. и Позднего Б., переходящего затем в стиль Барокко (см.).
Галактионов, С.Ф. (1778-1854) - один из лучших русских граверов, исполнивший большое число отличных портретов, ландшафтов и книжных украшений; работал также и в области литографии.
Гамбс - известный мебельный мастер, работавший в Петербурге в середине XIX века.
Гампель,. Карл - глухонемой немецкий художник, гравер и литограф, работавший в России в первой трети XIX в.
Гарднер - один из старейших русских частных заводов фарфорового производства (основан в половине XVIII в. Гарднером); изделия этого завода отличаются большой художественностью и высоко ценимы.
Голосник - вмазанный в стену глиняный сосуд (горлом наружу) с той целью, чтобы в данном помещении звук раздавался яснее.
Грез Ж.-Б. (1725-1805) - знаменитый французский художник, прославившийся преимущественно изображением женских головок.
Грот - пещера, которую в садах делали искусственным образом, украшая диким камнем, раковинами и т. п.
Гуашь - водяные непрозрачные краски, в отличие от акварели, кроющие один тон другим.
Дагерротип - металлическая пластинка с портретным изображением, исполненная фотографическим путем, изобретенным Лагерром (1885). Способ Лагерра, отличавшийся малой чувствительностью пластинки и затрудненностью размножения, просуществовал около десяти лет и был вытеснен другими, более совершенными. Донателло(1586-1466) - замечательный итальянский скульптор, яркий представитель натурализма.
Дорический ордер - один из трех ордеров (см.), выработанных греческой архитектурой. Он отличается простотой и тяжеловатостью своих форм Капитель (см.) лишена украшений и только ствол колонны покрыт каннелюрами.
Иванов, А. А. (1806-1858) - один из крупнейших русских художников, автор известной картины "Явление мессии", над которой он работал около 20 лет.
Ионический ордер - один из трех ордеров (см.) выработанных греческой архитектурой; - значительно свободнее и наряднее дорического (см.); капитель (см.) имеет два завитка по сторонам. Колонна выше дорической; число каннелюр больше.
Жакоб - французский мебельщик XVIII в. Наибольшую известность получил, введя в мебель, преимущественно красного дерева, украшения золоченой меди в виде полосок, розеток и т. д.
Жирандоль - настольный подсвечник.
Капитель - верхняя часть, завершение колонны.
Катакомбы - подземные пещеры, назначавшиеся для погребений; во времена гонений на первых христиан они служили местами их собраний.
Кашпо - фарфоровые вазы, в которые ставились цветы в глиняных горшках.
Колоннада - последование колонн в один или несколько рядов, связанных между собой.
Консоль - выходящая из стены подпорка, поддерживающая выступающую часть постройки, напр. балкон Так же называются деревянные резные подставки, висящие на стене, и столики, суживающиеся книзу; такие столики ставились перед зеркалами и окнами
Коринфский ордер - наиболее нарядный из др. греческих ордеров (см.). Особенно пышно тут украшается капитель (см.) колонн, имеющая сходство с корзинкой цветов.
Кронштейн - опора, поддерживающая выступающую часть постройки, часто украшающаяся орнаментом.
Левкас - особая масса с большой частью гипса.
Людовика XVI стиль - второй половины XVIII в., сменивший рококо (см) и начинающий собой классицизм.
Макаров, И. К. (1822-1907) - художник-портретист, исполнивший множество портретов.
Маркетри - украшение мебели мозаикой из разноцветных сортов дерева и слоновой кости.
Масоны - члены общества, стремившегося облагородить людей и объединить их на началах любви и равенства. Масонство возникло во Франции в XVIII в. и распространилось по другим странам. В России оно преследовалось правительством.
Махаев, М. И. (1716-1770) - гравер и рисовальщик перспективных планов, большинство которых было гравировано разными русскими граверами.
Мейссен - саксонское фарфоровое производство, называвшееся по месту первого нахождения фабрики. Одно из наиболее высоко стоявших в Европе в XVIII и начале XIX ст.
Memento mогi - напоминание о смерти.
Моллинари, Ал. (1772-1851) - итальянский художник портретист, живший в России.
Монохромный - одноцветный.
Натюрморт - мертвая природа; так называется изображение в живописи предметов, цветов, плодов, битой дичи и т. п. Этот род живописи особенно процветал в Голландии в XVII в.
Ниша - углубление в стене, большей частью полукруглой формы.
Новиков, Н. И. (1744-1818) - видный деятель своего времени, стоявший во главе русских масонов (см.). Издал много книг и журналов, организовал превосходную типографию и поднял издательское дело в России. Екатериной II был заключен в Шлиссельбургскую крепость.
Обелиск - четырехгранный, кверху суживающийся столб с заостренной, в виде пирамиды верхушкой.
Ордер (порядок) - известная система художественной обработки колонны и антаблемента (см.). Греки выработали три ордера, отличающиеся один от другого пропорциями и г. о. капителью (см.): дорический (см.) ионический (см.) и коринфский (см.). Римляне прибавили к этим еще два ордера - сложный, представляющий соединение коринфского с ионическим и тосканский (см.), схожий, отчасти, с дорическим. Вся Европейская архитектура позднейшего времени пользовалась ордерами, выработанными античным (см.) миром.
Орнамент - живописное или скульптурное украшение, формы которого берутся из растительного и животного царства или геометрических линий.
Палладио, Андреа (1508-1580) - знаменитый итальянский архитектор, последний представитель эпохи Возрождения, имевший большое влияние на последующих архитекторов, главным образом, в XVIII веке.
Панно - часть стены, обрамленная рельефным бордюром, нередко заполненная живописью, или барельефом.
Пастель - особой мягкости цветные карандаши.
Перуджино (Пьетро Баннучи) (1446-1524) - один из крупнейших итальянских художников, учитель Рафаэля (см.).
Пилястра - вертикальный четырехугольный выступ в стене, имеющий те же членения, что и колонна.
Плафон - плоской или иной формы потолок, украшенный живописью или декоративной лепкой.
Погодин, М. П. (1800-1875) - историк, составивший замечательное собрание древних рукописей, старопечатных книг и автографов, которое находится теперь в Государственной Публичной Библиотеке в Ленинграде.
Полиптих - многостворчатый складень.
Попова - фарфоровый завод в Московской губернии (1806-1850) Один из первых по времени возникновения и по качеству изделий русских заводов фарфорового производства.
Портик - колонны, расположенные выступом у входа или вдоль стены в один или несколько рядов.
Пределла - продолговатая невысокая надставка под краем престола в средневековых церквах во всю его длину, служившая подножием места, на котором возвышался образ. Она покрывалась живописью или резьбой.
Рафаэль, Санцио (1485-1520) - один из величайших художников эпохи итальянского Возрождения (см.), писал, главным образом, на религиозные темы.
Реликвии - предметы, оставшиеся от дорогой или уважаемой личности.
Роббиа, Лукаделла (1399-1482) - итальянский скульптор, родоначальник школы скульпторов, занимавшихся производством рельефов из обожженной глины и покрытой особой глазурью.
Рококо - стиль, последняя фаза барокко (см.), отличающаяся прихотливостью форм; получил свое начало во Франции во время Людовика XV (1710-1770). В России он широко применялся во второй половине XVIII века.
Рокотов, Ф. С. (1731-1810) - один из крупнейших русских портретистов.
Росси Карл (1775-1845), - выдающийся архитектор. Его главные постройки находятся в Ленинграде: Русский музей, Александрийский театр, Елагин дворец и др.
Руины - развалины.
Соколов, П. Ф. (1791-1847) - один из выдающихся русских художников-портретистов, работавший акварелью и доведший это искусство до высокого совершенства.
Старов, И. Е. (1745-1808) - выдающийся архитектор. Из его крупнейших работ надо отметить Таврический дворец в Ленинграде, колонный зал которого считается замечательным сооружением 90 не только России, но и Европы, дворец Бобринских в Богородицке Тульской губ., собор Александро-Невской лавры и др.
Сфинкс - фигура фантастического животного с головой женщины и телом льва.
Таган - украшения б. ч. бронзовые, которые ставились около каминов.
Теньер (Тенирс) Давид (1610-1690), - выдающийся фламандский художник; он изображал почти исключительно быт крестьян.
Терраса - площадка выше общего уровня земли, поднятая строительным способом или земляной насыпью.
Теребенев, И. И. (1780-1815) - скульптор и гравер, известен, главных образом, своими сатирическими листами на Наполеона 1 в связи с походом 1812 года.
Толстой, Ф. П. (1785-1875), - скульптор-медальер и замечательный рисовальщик, художественный деятель первой половины XIX в.
Тосканский ордер - введен римлянами и по своим формам напоминает дорический ордер (см.).
Тропинин, Б. А. (1776-1817), - один из выдающихся художников-портретистов своего времени, происходивший из крепостных.
Троя - главный город Троады, местности, в древности занимавшей сев.-зап. угол Малой Азии. Трагическая судьба Трои послужила темой многих литературных и художественных произведений. IVpua - особой формы сосуд, распространенный декоративный мотив в XVIII и первой половине XIX в.в.
Фриз - средняя часть антаблемента [см.], украшенная большей частью орнаментом (см.).
Фреска - живописное изображение, исполненное водяными красками по свежей штукатурке. Такая штукатурка впитывает в себя краски и, высыхая, соединяется с ними в одно целое.
Чесский, И. Б. (1777-1848) - один из лучших русских граверов, доведший технику своей гравюры до мастерства.
Экран - декоративное мебельное украшение в виде щита на ножках, которым большей частью заставлялись камины.
Эрмитаж - уединенное строение, почти непременная принадлежность каждого французского парка.
Эскиз - первоначальный набросок.